Неоновые росчерки

В воспоминании Масок, я увидела, как они уперли в педаль газа какую-то палку и спустили грузовик в озеро.

В моем видении, огромный КАМАЗ на небольшой скорости тяжело врезался в лед, разбив и раскромсав его. Словно гигантский нетерпеливый зверь, грузовик быстро погружался в водную гладь, а вокруг пролома во льду оседал не большой, но плотный дождь водных брызг.

Маски стояли на берегу и молча наблюдали, как их машина погружается на глубину.

Мне даже показалось, что они каким-то особым способом, с почтением прощаются со своим верным грузовиком. И кажется оба испытывали что-то похожее на тоску.

Удивительно… Эти зачерствевшие от убийств и садизма сердца, способны хоть по чему-то тосковать.

Впрочем, нет никаких сомнений, что единственная причина их возможной тоскливости кроется в невозможности совершения, так необходимых им, убийств без своего грузовика.

Воспоминания Масок ослабли, стремительно выцвели и выпустили меня в нашу реальность.

Но это был ещё не конец, это было ещё не всё, что мне предстояло увидеть.

На другом берегу озера, прямо напротив меня, появился Вестник.

Он был серой, мышастой масти, с темной гривой и хвостом.

Я почувствовала, нечто исходящее от темной и обманчиво упругой поверхности озера в проломе льда.

Это нечто отдавало чем-то влажно-холодным, гнилостным и гадким. Страх, через горло, вместе с глотком холодящего воздуха, проник в мое тело.

Я выдержала его напор, устояла, поборола собственные чувства…

Плеск воды. Невинный, короткий звук. Затем ещё один, снова, и вот ещё два.

Одновременно с этими звуками, над темной, чуть поблескивающей, поверхностью озера появились черные выпуклости. Я присмотрелась к ним, но лишь, когда они ещё больше высунулись из воды, стало понятно, что это головы… лица…

Опутанные мокрыми волосами лица сформировавшихся воспоминаний.

В виде своих обладателей, в облике их давно умерших, порядком подгнивших тел, они неторопливо поднимались из воды.

В моей голове зазвучал хор неразборчивого громкого шепота.

Воспоминания других жертв Масок… Тех, кого они убивали до детей Токмакова, тех, на ком срывались и вымещали злобу, страх, ненависть и панику перед ужасающим их ликом отца.

Их голоса усиливались в моей голове, быстро переходили от шепота к громким, но неразборчивым словам. Их шум нарастал, усиливался, рос и давил. Я скривилась, когда воспоминания жертв Масок закричали в моем сознании. Их крик крепчал, сливался и, как будто истончался, до сливающегося визгливого и писклявого.

Звук их криков выдавливал кости черепа изнутри. Я инстинктивно присела на корточки, крепко сжимая руками голову, впиваясь пальцами в волосы и напряженно комкая их.

Вместе с болезненными криками убитых Масками людей, у меня перед глазами возникло очередное видение.

Разговор… Я увидела, как Зелёный говорил по телефону. И слышала, с кем он говорил.

Жанна… Жанна Микадзе. Теперь то её голос я могла узнать из десятков тысяч.

— Ника!

Заботливая рука Стаса упала на мое плечо, не сильно, но с чувством сжала его.

— Стас…

— Что? Тебе дать попить? Молока?

— Д-да… Но… Стас, кажется, они поехали в Лакинск… во всяком случае к этому городу.

Корнилов помог мне подняться и удивленно вскинул брови.

— Лакинск?

Я быстро и коротко кивнула.

— Ясно, — бросил Стас.

Мы вышли из леса, вернулись к остальным полицейским, которые курили возле своих машин. Стас велел им вызвать судмедэкспертов, дополнительное подкрепление, организовать подъем грузовика и обеспечить оцепление территории, чтобы ни один посторонний не проник на участок, где будет проходить следственное мероприятие.

Двоих оперативников, которых я, кстати знала — они охраняли мой номер, где я лежала с изрезанными ногами после первой встречи с Романтиком — Стас пригласил поехать с нами.

Это были капитан Лаптев и капитан Комаров.

Сеня, частично, рассказал им о моих не ординарных способностях, так что теперь они поглядывали на меня с легкой настороженностью.

Впрочем, я верила Стасу и Сене, а они верили Лаптеву и Комарову, значит и мне не стоит их опасаться.

Мы направились к припаркованным автомобилям. Я на ходу пыталась попить молока, которое Сеня, настойчиво попросил в одном из домов, не постеснявшись разбудить хозяев.

Сейчас уже четверть деревни была на ногах и многие уже строили версии относительно случившегося.

Прохладное, домашнее молоко растворялось в организме, снимая гадкое ощущение изможденности, которое часто одолевает меня после видений.

— Куда сейчас? — спросил Сеня.

— В Лакинск, — бросил Стас.

Арцеулов хотел ещё что-то спросить, но в этот миг шедший впереди капитан Лаптев замедлил шаг и спросил:

— Товарищ подполковник, а вы ждете какую-то женщину?

— Что? — не понял Стас и посмотрел на свою машину.

Я тоже взглянула в ту сторону и увидела припаркованную на асфальтированной части деревни, машину Стаса. А возле неё не двигаясь, стояла невысокая женская фигура. Я раньше никогда не видела эту женщину, а вот Стас, судя по лицу, её узнал.

— А ей что здесь потребовалось? — пробормотал Корнилов.

Он вышел вперед и направился к неожиданной гостье.

Я, подгоняемая любопытством, поспешила за ним.