Неоновые росчерки

— Добрый вечер, подполковник Корнилов, — приятным и мелодичным голосом проговорила женщина.

Тут её взгляд переместился на меня.

— Здравствуй, Ника.

Я удивленно вскинула брови, продолжая всматриваться в лицо незнакомой женщины.

Я совершенно точно её не знаю. Откуда тогда она меня знает?!

Губы женщины растянулись в слегка самодовольной улыбке. Необычайно яркие зеленые глаза тоже улыбались.

Стас оглянулся на меня, снова посмотрел на Амалию.

— Ты здесь из-за Ники, Амалия?

— Да, — проворковала женщина.

Амалия? Что ещё за Амалия? Почему-то она мне не нравилась… Нет, я не чувствовала в ней какого-то зла или какой-то опасности. Нет… Но мне чертовски не нравилось, как она вела себя со Стасом, как смотрела на него и как разговаривала с ним.

Как будто они с ней давно знакомы и их объединяет, что-то очень личное, известное только им.

Стас остановился перед Амалией, она подняла на него взгляд своих необычайно ярких, по-весеннему зеленых, глаз.

— Что тебе от неё нужно?

— Прозвучит несколько самонадеянно и даже грубо, но это больше нужно ей. А если уж совсем откровенно, то этот разговор нужен нам всем, троим и… всем прочим, заинтересованным.

— Прочим? — переспросил Стас.

— Заинтересованным? — не удержалась я.

Что происходит? Кто такая на самом деле эта Амалия? Почему у меня такое стойкое ощущение, что она знает обо мне что-то, чего я сама не знаю?!

— Будет лучше, если мы поговорим в вашей машине, подполковник, — вздохнула Амалия.

Её глаза и губы больше не улыбались.

— Действия пани Вероники, становятся всё более заметными. Одних это настораживает, других пугает… а третьих серьёзно злит.

Стас пару секунд смотрел в глаза женщины, а затем кивнул.

— Ладно, — он обернулся на меня. — Ты не против, Ника?

— Нет! — громче, чем нужно воскликнула я.

Мы забрались в Лэнд Ровер Корнилова. Сеня и двое оперов остались стоять в пяти-шести метрах от нас, покуривая и о чем-то беседуя.

Стас и Амалия сели впереди, я уселась на заднем сидении.

— Начинай, — велел Стас.

— Как скажешь, — чуть качнула головой Амалия, — но, позволь, для начала, представиться твоей спутнице.

Она посмотрела на меня через зеркало заднего вида.

— Ника, меня зовут Амалия Марсова.

— Очень приятно, — я говорила менее прохладно, потому как меня уже мучило любопытство.

— Я знаю, что у вас мало времени и буду не многословна, — она коротко вздохнула. — Посмотри, будь добра, в окно.

Я с удивлением, пару раз моргнула, и перевела взгляд в окно автомобиля. Тут же с моих уст непроизвольно сорвался короткий сдавленный возглас.

И это была самая сдержанная из возможных реакций, какую я себе могла позволить!

Потому, что над черной стеной леса вдали величественно возвышалась самая настоящая Эйфелева башня! И мало того, прямо рядом с ней, торчала башня Вестминстерского дворца, которую по ошибке люди зовут «Большой Бен», не ведая, что такое название носит колокол внутри башни. С первыми двумя знаменитыми сооружениями, на лесом наклонилась башня из итальянского города, чье название смешит не слишком обремененных интеллектом людей.

И это было не всё!

Возле башен сияли окна многочисленных домов западноевропейской архитектуры! В небе мелькали габаритные огни самолётов, виднелись узнаваемые парки, набережные и как будто даже мелькали быстрые огни оживленных автомобильных трасс.

Я подалась вперёд, приблизилась к левому окну, завороженно глядя на необъяснимое явление, на этот невероятно реалистичный и очаровывающий мираж.

— Что это?.. — проговорила я ошарашенно и перевела восхищенно-испуганный взгляд на Амалию.

Кто эта женщина?! Кто она такая?! Она… Она, что… Она такая же, как я?.. Она…

— Это иллюзия, — объяснила Амалия и ухмыльнулась, — мой личный конёк.

Она вдруг обернулась и посмотрела на меня.

— Но это не идёт ни в какое сравнение, с тем, что умеешь ты, синеглазая.

— Я?! — воскликнула я. — Но я не умею вот так… И… Стоп! А откуда вы знаете?!

— Пообщалась кое с кем, — загадочно ухмыльнулась Амалия. — Слухи о тебе уже ползут по всей стране, среди посвященных и знающих, разумеется.

— «Посвященных и знающих»? — переспросила я. — Это кто?

— Не всё сразу, — качнула головой Амалия. — Для начала, ты должна понять, что… ты такая не одна. И, на всякий случай, ты не экстрасенс, не медиум, и не ясновидящая.

— А кто же? — опасливо спросила я. — И кто вы?

— Такие, как я, — вздохнула Амалия, — мы называем себя Знающими, Посвященными, но древние греки называли нас Софитиды, и именно это прозвище прижилось к нам, взамен того, которым наградили нас шумеры и ассирийцы… Хотя, в народе нас, издревле, называли по-другому.

— Ведьмами, — буркнул Стас.

— Именно, — улыбнулась Амалия. — Хотя это слово не имеет ничего общего ни с нами, ни с теми безумными бабками-затворницами, балующимися алхимией и варящими психотропные зелья. Хотя, именно они больше всего подходят под описание этого оскорбительного прозвища.

Она фыркнул.

— Было время, и люди называли вампиром больного фотофобией человека. А таких, после эпидемий обыкновенной краснухи, в Европе было немало, особенно в середине восемнадцатого века.