Неожиданность (СИ)

Ответ Захария удовлетворил. Вернулся хозяин дома, принес небольшую красноватую деревяшку, подал ее старшему. Тот нашептал нужное заклинание и отдал вещицу мне.

Рыбка гляделась очень достойно. Небольшая — с пол ладони в длину, красиво сделанная, аккуратно и со всем тщанием выструганная и отшлифованная. Сразу видно, что хороший мастер делал, а не торопыга-бракодел. Не тяп-ляп получился, а достойная вещь. За такое изделие краснодеревщику стыдно не будет никогда, с любовью сделано. И наш хозяин узнает ее всегда, хотя бы и через много лет, и гордо скажет:

— Это я делал!

Свою работу, что с усердием сделана, узнаешь всегда, по себе знаю. Хоть я врач, но и руками в этой жизни переделал немало.

— А служить долго будет? — забеспокоился я.

— Ливанскому кедру сносу нет, — заверил Захарий, — а заклинание будет действовать, пока деревяшка цела. Рыбка носом покажет, где искать. Поднимаешь ее за нитку, вот за эту, рассказываешь, что знаешь, или представляешь человека и рыбный носик в нужную сторону покажет.

Проверим!

— Где у вас тут северо-восток?

Показали. Примерно так я и думал. Поднял деревяшку за черную нитку и внятно проговорил:

— Моя жена Забава.

Носик рыбешки повернулся в нужную сторону. Здорово! Но может случайность?

— Омар Хайям.

Рыбка заколебалась. Конечно, человек с таким именем в той далекой заморской стране явно не один. Надо добавить данных.

— Его рубаи:

Удивленья достойны поступки творца!

Переполнены горечью наши сердца:

Мы уходим из этого мира, не зная

Ни начала, ни смысла его, ни конца.

— Какой ум и талантище! — негромко проговорил Захарий. — И как верно сказал! Я эту мудрость понял совсем недавно, на закате жизни: как волхв все знаю, расти уже некуда, все есть, бороться не за что, желаний прежних нет, но также, как и восемьдесят лет назад непонятен смысл этого мира. А ведь он хоть в годах, а еще не стар…

Тут старший волхв протянул руку к рыбке, уже строго поставившей нос на юго-восток и сказал несколько непонятных слов.

— Ну вот теперь Омара Хайяма можно искать и без чтения рубаи — он записан в магической памяти дерева, достаточно будет сказать имя, амулет его найдет.

— А мертвых амулет тоже показывает? — спросил Богуслав.

— Мертвых нет.

— Можно тогда еще кое-кого взглянуть? Не собью в его памяти ничего?

— Сколько угодно.

Слава аж встал и громко объявил:

— Полетта Вердье!

Рыбка не подвела и четко указала на северо-запад.

— Жива! — вырвалось у боярина, — Настя жива!

У местных от недоумения аж вытянулись лица — искали Полетту, а нашли Настю, но выясняться они не стали, — тактичный и умный народ.

— Чем еще можем помочь? — поинтересовался Павлин.

— Советом, — взял беседу на себя я, подумав: пусть там Богуслав тихо порадуется, не будем его пока отвлекать, и рассказал о проблеме с Василисой.

— И мне думается: стоит ли ее ловить, зря время тратить, ничего не могу придумать, как из этого пользу извлечь, — завершил рассказ я.

Волхвы задумались.

— Только что отвести куда-нибудь в сторонку, да из мести зарезать, — предложил Захарий.

— Лишняя возня, — отмахнулся я, — мы не мстительны. Слава, Василису резать будешь?

— Да идет она лесом, — отказался от предложенной чести счастливый влюбленный, — пусть поживет.

— Ну а мне до нее и вовсе дела нет, — высказался я, — меня эта ведьма стилетом в грудь не била, а всяческой погани у нас и без Василисы в избытке. Начни всех убивать — обезлюдеет Русь-матушка, на племя народу может не остаться.

Я встал с мыслью попрощаться с кудесниками до ужина.

— Ты посиди, посиди еще, — остановил меня старший, — не закончен разговор, может еще чего придумается.

Подумали еще минуты три, дальше они беседовали между собой как-то не очень понятно.

— Только их поп! — Захарий.

— А он осилит? — Павлин.

— Одной левой! — Захарий.

Я решил вмешаться.

— Если вы о протоиерее Николае, то он не может убить даже хищного зверя, не говоря уж о черном волхве. И разницы между нами пока не замечает — церковь наши окрасы не отличает: пособники дьявола, и все дела.

— Убивать никого не надо, — пояснили мне, — защищаться то он будет?

Вспомнилось как себя вел Николай во время нашей с ним совместной охоты около Новгорода на коркодила, как уверенно взялся для сдерживания зверя за рогатину.

— Будет! — заверил я.

— А это и нужно. Если удастся вбить в хитрую головушку Василисы, что протоиерей хочет убить Невзора, то все внимание черного волхва будет сосредоточено на попе, а божественная мощь Николая превосходит силы кудесника в несколько раз.

— Но святой отец неспособен убивать!

— А попы они очень разные: один неспособен, а другой еще как горазд! Нападет враг на монастырь, монахи всей толпой отбиваются, и охулки на руку не кладут! Кто Невзора насчет Николая посветит? Знаем об этом только мы, отче в своих проповедях об этом не рассказывает, а мы лишнего не сболтнем.

— Это верно, — задумался я, — а как подать это поубедительнее?

— Приставим к протоиерею двух иногородних волхвов, вроде как для охраны. Пусть с тобой вместе все трое и погуляют.

— Василиса тогда близко не подсунется.

— Вы куда завтра идете?

— На невольничий рынок — у нас у Емельяна мать в полон увели.