Неожиданный визит

С п о к о й н ы й  м у ж с к о й  г о л о с. А она что ответила?

А д а. Она принялась очень пространно объяснять, что дело не в ней, что речь идет об искусстве. Глаза у нее при этом были полны слез.

С к е п т и ч е с к и й м у ж с к о й  г о л о с. Что ж, искусство требует жертв.

В з в о л н о в а н н ы й  ж е н с к и й  г о л о с. Да, искусство требует жертв.

Квартира Сабины, звонок в дверь.

А д а. Не ожидала вас тут застать.

Й о н а с. Можно подумать, вы не знали, что я живу в квартире Сабины.

А д а. Вы работаете?

Й о н а с. Нет. У вас какое-то дело?

А д а. Не к вам. Я принесла Сабине верстку.

Й о н а с. Давайте. Она иногда заходит, но сейчас ее нет.

А д а. Я знаю.

Й о н а с. И все-таки не ожидали меня здесь застать?

А д а. Я хотела с вами поговорить. Вы позволите мне войти?

Й о н а с. Разумеется. Что вам предложить? Ром? Коньяк? Водку?

А д а. Вы тут, я вижу, живете прекрасно и ни в чем себе не отказываете.

Й о н а с. Так оно и есть. Я живу здесь прекрасно и ни в чем себе не отказываю. У вас еще есть ко мне вопросы?

А д а. А Сабина? Она еще живет здесь?

Й о н а с. Вы же видели табличку на дверях.

А д а. Я не встречала человека, который бы вел себя так нагло, как вы.

Й о н а с. Вы говорите прямо как мои воспитательницы в интернате. Вы что, явились меня воспитывать?

А д а. Нет, я считаю, что это напрасный труд.

Й о н а с. Я вижу, вы меня терпеть не можете?

А д а. Я вас ненавижу. Вы живете как паразит, позволяете бедной Сабине вас содержать, целый день ничего не делаете, рассматриваете свой собственный пуп, и при этом еще грубы и жестоки, как апаш из предместья.

Й о н а с. Интересно. Вы говорите очень ярко и прочувствованно. Но скажите, на чем основано последнее ваше утверждение?

А д а. А разве вы не избивали Сабину?

Й о н а с. Ах вот оно что. Это вам Сабина рассказала?

А д а. Сабина! Сабина все отрицает, лишь бы только вас выгородить и оправдать.

Й о н а с. Оправдать? Перед кем?

А д а. Хотя бы перед всеми нами. Чтобы мы не прокляли вас окончательно.

Й о н а с. «Прокляли»! Как вы высокопарно выражаетесь, леди. Если Сабина говорит, что я не бил, значит, так оно и есть. На самом деле все было гораздо хуже.

Шум приближающихся мотоциклов.

И ведь я много раз объяснял ей, что я отнюдь не герой.

Мы шли по пустынной улице. Они появились на своих мотоциклах и окружили нас, стали нам что-то кричать, но мы еще некоторое время шли, стараясь не обращать на них внимания. Но Сабина, эта альтруистка, совершенно далекая от реальной жизни, вдруг решила, что они привязались к нам из-за меня — из-за моих волос и прочего. Это все ерунда, я таких типов знаю, у них у самих гривы до плеч, их интересовала только женщина. Не думаю, чтобы они замышляли что-нибудь серьезное. Отпускали дурацкие шуточки, не более того. Но Сабина почему-то решила, что должна меня защитить, и стала их ругать.

Они наверняка не поняли, что она им кричала, даже я не понял, хотя шел рядом, но их разозлил уже сам факт. Они слезли со своих мотоциклов и схватили ее.

Шум мотоциклов смолкает.

Они хотели ее только немного попугать, но она зачем-то принялась кричать и отбиваться. Они были настроены вполне благодушно, иначе дело не обошлось бы синяками. Когда они наконец убрались, я вернулся и нашел ее на скамейке в парке. Она не смотрела на меня, да и мне тоже не хотелось смотреть на нее. Все же домой мы вернулись вместе.

Я ведь и прежде говорил ей, что труслив. В опасной ситуации на меня нечего рассчитывать, я отойду в сторонку. Повторяю еще раз: я не герой. Конечно, если дать себя избить вместо женщины, то такой поступок, несомненно, даст определенный моральный эффект. Не знаю только, почему я должен стремиться к такому эффекту, тем более что в этом случае мужчине придется намного хуже женщины.

Да, скверная история, дорогая Ада. Она выставляет меня в очень плохом свете; неудивительно, что Сабина об этом никому не рассказывает. В конечном итоге это ведь и против нее говорит, если открытый ею поэтический талант оказывается подлецом и трусом…

Что это вы так притихли, Ада? Адочка!

А д а. Да, вы подлец. Жалкий трус и подлец! (Дает ему пощечину.)

Й о н а с (смеется). Бросьте эти штуки, Ада! Я ведь все про себя знаю. Мне не больно, а к стыду я нечувствителен, по крайней мере перед вами мне не стыдно. Прекратите. Дерущиеся женщины мне не симпатичны. Я могу в ответ и ударить. Приятно ведь оказаться сильнее кого-то. Вот так! Теперь вы на себе ощутили мою жестокость. (Ада всхлипывает.) Это даже забавно. Вы ведете себя точно так, как этого ожидаешь. Уверен, что, если я сейчас вас поцелую, вы не станете сопротивляться. Нет, нет, молчите. Вы гораздо милее, когда плачете.