Нэпман 1. Красный олигарх

Я понимающе кивнул. Я знал, к чему приведет в будущем такая близорукая политика промышленников, пытающихся играть против государства.

— А ваш подход, — Бауман внимательно посмотрел на меня поверх пенсне, — насколько я знаю, предполагает более гибкую модель? Частная инициатива при государственном стратегическом планировании?

— Что-то вроде того, — подтвердил я. — Независимость в управлении производством, но координация общих целей с государством.

— Вот это уже интересно, — Бауман оживился. — Такой подход мог бы найти поддержку у определенных товарищей наверху. Расскажите подробнее, как вы видите такое взаимодействие?

Я на секунду задумался:

— Смотрите. Государству нужна сильная промышленность для индустриализации. Нам нужна возможность эффективно управлять производством. Это не противоречит друг другу. Частная инициатива в решении конкретных задач, но общее направление согласовывается с государственным планом.

— Например? — Бауман подался вперед.

— Вот конкретный пример наш оборонный заказ. Мы готовы обеспечить полный контроль качества, прозрачную отчетность, координацию с военными специалистами. При этом сами решаем, как организовать производство, как модернизировать технологию.

Бауман задумчиво протер пенсне:

— А Крестовский?

— А Крестовский хочет получить заказ и работать по-старому, как до революции. Никакого контроля, никакой координации. Только прибыль, любой ценой.

— Даже если это вредит общему делу индустриализации? — прищурился Бауман. — Никакой социальной заботы? Но это же абсолютно буржуазный подход. То, против чего мы и делали революцию.

— Именно. И это главная ошибка. Нельзя в нынешних условиях делать вид, что вокруг ничего не изменилось. Частная промышленность должна стать частью общего плана развития страны, а не противопоставлять себя ему.

Бауман медленно кивнул:

— Знаете, Леонид Иванович, в этом что-то есть. Такой подход… — он сделал паузу, подбирая слова, — он мог бы найти понимание в определенных кругах. Особенно сейчас, когда идет дискуссия о путях индустриализации.

Он вскочил и прошелся по кабинету. Потом подошел ко мне и слегка наклонился, понизив голос:

— Я бы советовал вам подготовить подробную записку. Четко обозначить разницу между вашим подходом и позицией Крестовского. И особенно упирать на практические результаты — качество продукции, технологические инновации, готовность к сотрудничеству с государственными органами.

— Когда нужна эта записка?

— Через неделю в Москву приезжает товарищ Орджоникидзе, — Бауман многозначительно посмотрел на меня. — Будет знакомиться с состоянием промышленности. Очень своевременный момент для таких предложений.

Он поднялся из-за стола, давая понять, что разговор окончен:

— Только без лишней спешки, Леонид Иванович. Сейчас главное — правильно сформулировать позицию. Чтобы все увидели: есть разные пути сохранения частной инициативы в промышленности. И не все они ведут к конфронтации с государством.

Я спускался по лестнице райкома, обдумывая итоги разговора. Кажется, нащупывалась интересная линия. Показать альтернативу — не бессмысленное сопротивление частного капитала государству, а продуманное взаимодействие. В конце концов, в будущем я видел, что получается, когда бизнес и государство не могут найти общий язык. Может быть, здесь, в прошлом, еще можно направить процесс в другое русло?

«Бьюик» преданно ждал у подъезда. В свете фонарей кружились редкие снежинки.

— На завод, Степан, — скомандовал я, усаживаясь на заднее сиденье. Надо начинать работу над запиской. Похоже, появился шанс не просто отыграть назад решение комиссии, а предложить новую модель промышленного НЭПа.

Глава 23

Сбор урожая

Я наклонил голову и усиленно потряс ею, чтобы отогнать сонливость. С трудом сфокусировал взгляд на чертежах.

Настольная лампа под зеленым коричневым едва освещала заваленный бумагами стол в кабинете Величковского. За окном уже брезжил рассвет. Мы проработали всю ночь.

Профессорская квартира в старом доме на Пречистенке дышала атмосферой дореволюционной научной интеллигенции. Книжные шкафы до потолка, заставленные томами на русском, немецком, английском. Подшивки «Stahl und Eisen» соседствовали с «Metallurgical Transactions». На стенах — портреты корифеев металлургии: Чернов, Байков, Умов.

А вот Величковский, несмотря на бессонную ночь, казался необычайно оживленным. Его седая бородка чуть подрагивала от возбуждения, пока он в третий раз перепроверял расчеты.

— Нет, вы только посмотрите, Леонид Иванович! — он постучал карандашом по формулам. — Как мы раньше этого не заметили, уму непостижимо.

Я подался вперед, борясь с усталостью. На столе перед нами лежали технические документы Крестовского, те самые, что он представил комиссии.

— Вот здесь, — профессор обвел формулу красным карандашом. — При таком режиме охлаждения неизбежно образование микротрещин в структуре металла. Да-да, не спорьте, я это еще в Фрайберге наблюдал.

А я и не спорил. Сил уже нет. Мы изучали документы всю ночь. Прорыв произошел только сейчас, под утро.

Профессор схватил потрепанный справочник с полки: