Непобедимые

Противник выбросил окурок, снял рацию и стал говорить в нее по-английски. Спрашивал, как идут дела. На другом конце линии отвечать не спешили, так что парень начал повышать голос. Мартьянов, пользуясь моментом, в два приема преодолел нужное расстояние. Правая рука заученным движением нащупала застежку ножен на левом плече. Клинок скользнул в руку, мягко перевернулся лезвием к Косте — и легким взмахом отправился в короткий смертоносный полет. Едва слышно просвистев в воздухе, нож вошел противнику в шею. Тот глухо застонал, упал на колени, схватившись за поразившее его оружие. Мартьянов выхватил пистолет и прислушался. Но лагерь не издавал иных звуков, кроме агонии человека, упавшего ничком на землю. Нет, определенно здесь больше никого не было. Костя уже спокойнее стал приближаться к булькавшему и сучившему ногами врагу.

Наконец несчастный затих. Мартьянов аккуратно вытащил нож у него из шеи и обтер его о разгрузочный жилет убитого. Вернув клинок в ножны, он взял пистолет на изготовку и стал обыскивать лагерь. Но нет, больше здесь не было ни единой души. Костя взял свою рацию, прикинул, что можно связаться со своими. Включив аппарат, Костя сказал в микрофон:

— Алло, база, отзовитесь. База, есть кто живой?

Через несколько секунд динамик на корпусе рации ожил, тихо зашипел и очень внятный голос майора Скобелева спросил:

— Мартьянов, как ты?

— Да я в норме, командир. Тут был еще один персонаж, так я его успокоил. Вы там как? Я слышал, стреляли у вас сильно!

Несколько секунд Ярослав молчал. Потом ответил: — Серегу Марченко убили. Димко и Кухарева немного покоцали…

— Серегу. — мрачно повторил Мартьянов. — Как его угораздило?

— Да в перестрелке. Три пули в грудь. Был еще живым, когда мы его нашли. Но ничего сделать не успели. Только начали перевязывать — тут он и отошел.

Костя вздохнул.

В принципе, все еще неплохо закончилось. Ярослав четко отдал приказ: ни в коем случае не стрелять без команды, даже если небо начнет падать на землю. Пусть противники проявятся уже в лагере. Тогда можно будет врезать им со всех сторон сразу. Они и проявились. Но сначала врезали из гранатометов по грузовикам.

Недалеко от лагеря громыхнуло, темноту разорвали дымно-оранжевые шлейфы. Машины подпрыгнули на месте, окутываясь пламенем, в стороны полетели куски металла, обрывки брезента, осколки стекла. Ту «газель», на которой стоял маячок, перевернуло вверх колесами. Практически сразу после взрывов ракет рванули бензобаки. Два желтых огненных клубка взметнулись к небу, превращаясь в клубки копоти, еще более темной, чем зимняя ночь. Огонь загудел, пожирая снаряжение. Скобелев выругался сквозь зубы — потеря машин была чертовски неприятной штукой. Даже не столько машин, сколько некоторого снаряжения. Того же спутникового телефона, который лежал в футляре в кузове.

Прошло несколько секунд, затем с двух сторон в сторону лагеря стали спускаться люди. Майор Скобелев насчитал десять. А вот это уже было неплохо. Судя по всему, пришли все. Ну или почти все — говорили же с Большой земли, что там их с десяток. Значит, плюс-минус пара человек. Ну, минуса тут быть не может. Значит, если в лагере и есть люди, то еще один или двое. Мартьянов парень толковый, руки растут из правильного места. Справится, можно не сомневаться.

Противники, держа на изготовку стволы, приближались к машинам. Ярослав напрягся, считая каждую секунду. Надо, чтобы все как можно ближе подошли к машинам. Тридцать метров, двадцать пять.

Скобелев три раза подряд нажал на кнопку рации. Это был сигнал закрывать глаза и уши для своих. Выждав еще пару секунд, он зажмурился, пригнул голову, плотно закрыл одно ухо, насколько можно прижал ко второму руку с пультом от детонаторов и нажал на кнопку.

Грохнуло так, что показалось: голова разваливается. Сработали, правда, только восемь из полутора десятков светобарических гранат, установленных Потупой. Но этого было достаточно. Уши как будто моментально оказались набитыми ватой. Почему-то сильно болело внутри глаз. Каково пришлось противнику — можно было догадаться.

Скобелев запустил осветительную ракету и заорал в рацию:

— Огонь! Мочи тварей!

Оглушенные, ослепленные противники все-таки были профессионалами. Даже будучи почти что выведенными из строя, они попадали на землю и открыли шквальный огонь во все стороны. Ярослав выругался, когда несколько пуль врезались в землю буквально в метре от него. Взяв на мушку одного из противников, Скобелев дал короткую расчетливую очередь на три патрона. Врага подбросило, он уронил свою штурмовую винтовку и упал на землю, дергая ногами. Майор увидел, что падает и еще один, сшибленный кем-то из бойцов. Остальные противники старались уползти как можно дальше от пламени, в темноту.

Ярослав активировал осветительные ракеты. Полетела первая, озарив окрестности мертвенно-белым светом. Окружающий мир стал похож на черно-белую гравюру в сюрреалистическом стиле.