Непобедимые

Высунувшись из «ситроена», Ури прицелился, выстрелил в спину беглеца и снова промазал. Пуля провизжала мимо уха Рогова, с шипением зарылась в бугор.

Женька снова с разбегу покатился по земле, приближаясь к толстому вязу. Вскочил. Ринулся за ствол дерева.

В ту же секунду прогремели, заглушая шум дождя и ветра, два выстрела — Ури и Белобрысого.

Одна пуля вонзилась в середину ствола вяза, другая ударила словно раскаленным железным ломом Рогова в плечо, отшвырнула, едва не сбила с ног.

Ухватившись за ствол вяза, Женька выглянул из-за него и увидел: из передней машины, обеими руками схватившись за распоротый живот, вылез Гуус. Качаясь и спотыкаясь, он слепо зашагал по дороге, дошел до ее края, сделал еще один шаг и с воем полетел на дно глубокого каменного карьера.

Ури и Белобрысый оглянулись, но было уже поздно.

— Заходи слева! — крикнул Ури. — А я пойду справа. Он от нас никуда не уйдет.

Женька огляделся. Да, бежать было некуда. Позади тянулся кочковатый пустырь. Далеко за пустырем громоздилась огромная гора каких-то металлических перекрытий. Там, пожалуй, легко можно спрятаться, но, пока туда добежишь, эти выродки разрядят в тебя по обойме.

Ури и Белобрысый приближались, держа в руках взведенные пистолеты.

— Что там стряслось с Гуусом, Ури? — спросил Белобрысый.

— Черт его знает, — ответил Ури. — Кажется, у этого парня оказался нож. Давай вперед!

Они были всего в каких-нибудь десяти шагах от Женьки.

В автомобильных колонках громко пела Мадонна.

Что делать? Оставались считаные секунды. Вот-вот зайдут сбоку, окружат.

Метнуть стилет в Белобрысого, кинуться на него, выхватить из рук пистолет, открыть огонь по Ури?..

Легко сказать! Женька все-таки не был настоящим оперативником. И его боевые навыки не позволяли лихо укладывать противника ножевыми бросками.

И вдруг Женька в изумлении увидел, как сначала Белобрысый, а за ним Ури в полном молчании, не издав ни единого звука, повалились на землю. Упали, словно лишившись чувств, словно у них подкосились ноги и разом отказали все мышцы и нервы.

От дерева неподалеку от Рогова отделилась высокая темная фигура. За ней, тоже из-за деревьев, появились еще две фигуры пониже в черных дождевиках.

— Ну все, приплыли! — весело сказала первая фигура. — Выходи, Евгений! Хватит в прятки играть! Тут все свои.

Неожиданный спаситель держал в руке странного вида длинноствольное оружие. Женька узнал в нем новый бесшумный автомат Никонова. Ни фига себе, а штучка-то исключительная. Кажется, Рогова произвели в очень важные персоны.

Евгений, пошатываясь, вышел из-за вяза. У него не хватало сил перепрыгнуть через кювет. Он перешел через него вброд, по колено замочив ноги. Слабость овладела им не от ранения. Он еще не чувствовал боли. Слабость пришла от внезапной реакции на чудесное, неожиданное избавление. Ноги подкосились, и тому из людей, пришедших на помощь, кто оказался рядом, пришлось подхватить парня.

— Вот накрыло беднягу, — вздохнул другой оперативник.

— Неудивительно. Он еще и ранен, между прочим. А молодцом себя вел, ничего не скажешь. Некоторым еще и поучиться бы не мешало. Ладно, давайте его в машину. А этих красавцев — в канал, чтоб никакого следа не осталось!

Рогова в полубессознательном состоянии уложили на заднее сиденье, вкололи обезболивающее и успокаивающее, накрыли покрывалом. Микроавтобус тихо двинулся по улице в сторону города.

Через два дня Евгений Рогов был в Москве.

* * *

Начиналась весна. Середина марта ознаменовалась легкой оттепелью, и в воздухе витал какой-то особый привкус, характерный именно для окончания зимы. Тот, кто его почувствовал, понимает, что холодное время года начинает сдавать свои позиции.

Николай Ильич Орлов стоял у окна в своем кабинете. За стеклом виднелся изрядный кусок кремлевского двора. Судя по количеству дворников, орудующих метлами и граблями, сегодня здесь была генеральная уборка. Президент поймал себя на том, что очень пристально смотрит на трудяг, и усмехнулся — в голову пришел старый анекдот: «На три вещи можно смотреть бесконечно: как горит огонь, как течет вода и как работают другие люди. Идеальным объектом наблюдения, таким образом, являются пожарные!» Впрочем, на дворников тоже можно было пялиться не без удовольствия. Эти люди были вестниками смены времени года.