Непорочная для Мерзавца

Наверное, и Кира это чувствует, потому что перестает брыкаться и все-таки выходит.

Послушно идет к двери, где нас уже ждет риелтор: девчонка примерно ее возраста, которая — видно глаз набит — сразу понимает, что к чему и протягивает мне ладонь для рукопожатия и предлагает посмотреть жилье.

Кира молчит, как в рот воды набрала. И не роняет ни звука на протяжении всей экскурсии.

— Нам нужно посоветоваться, — говорю риелтору, и та без разговоров выходит на улицу.

Кира стоит посреди гостиной и смотрит в стену. Тупо в голую стену.

— Тебе нравится? — спрашиваю я, чувствуя себя полным дебилом.

— Нет, — отвечает она с нулем эмоций на лице.

Ну логично, а на что ты рассчитывал, Габриэль? Что она упадет на колени и будет целовать тебе ноги?

— А мне нравится, — наплевав на ее «нет», говорю я.

— Что происходит, Эл?

— Ты переезжаешь сюда. Я так хочу.

— А сейчас ты скажешь про программу поддержки перспективных сотрудников? — жестко улыбается она одними губами.

— Что? Нет, мне бы такая хрень и в голову не пришла.

— Ты женат.

Бля, ну да, я женат, но ей до этого какое дело?

— У меня есть жилье, оно меня устраивает, — бросает вдогонку.

— А меня устраивает приезжать к тебе, когда мне того захочется. И не в хлев, а в цивилизацию. Тут джакузи есть. Трахалась в джакузи? Ощущения непередаваемые.

— Пошел ты!

— Проверь свой телефон, Кира.

Она явно не собирается, но стоит только дернуться в ее сторону, как сразу достает мобильник из сумки и с удивлением смотрит на экран. Хозяйка ее съемного сарая при мне набирала Киру раз пять, но она не ответила. А вот зря.

— Перезвони, грязнуля, и узнаешь, что должна съехать завтра до десяти утра.

Кира не верит на слово, выходит в другую комнату и перезванивает. Разговор не долгий: хозяйка прислушалась ко всем моим внушениям и не дает ей даже рта раскрыть — я понимаю это по обрывкам фраз. Но и это еще не все.

Кира замолкает, и я прокрадываюсь в дверной проем, чтобы подслушать еще один разговор. Что ж, хотя бы в чем-то она предсказуема: звонит маме.

У Киры хорошая мама, и она явно даже не догадывается о «веселом» прошлом своей дочери. И как все хорошие любящие мамы просто невыносимо доверчива. Ну и плюс я хороший лгун.

Кира разрывает звонок, поворачивается ко мне и тихим, просто до шелеста шепотом, спрашивает:

— Зачем ты сказал, что мы встречаемся? Что еще за «решительный шаг вперед»?

Прямо в точности мои слова.

— Потому что твоей маме вряд ли понравилась бы права о том, что ее дочь продает любовь за деньги и я просто очередной щедрый покупатель.

Кира так на меня смотрит, что даже у меня, здорового мужика, липнет между лопатками. Нет, она не злится и не в бешенстве. У нее взгляд пустоты: там вообще нет ничего, за этими криптонитовыми глазами. Она словно пламя на свече, которое ярко вспыхнуло — и погасло, не оставив даже выдох дыма на прощанье. Кира не кричит, не скандалит, не пытается снова меня ударить. Просто стоит почти такая же каменная, как и странная мраморная фигня а ля «импрессионизм в камне» в одном из углов.

— И ты, конечно же забыл ей сказать, что женат? — уточняет Кира.

— Конечно же, я забыл, — пытаюсь огрызнуться я, но чувства гаснут, словно огонь в вакууме. Можно хоть об стену убиться, а Кира не отреагирует вообще ни на что. Как будто прямо у меня под носом величайший фокусник совершил идеальный подлог, заменив живую женщину на недоработанного киборга.

Кира пожимает плечами, проводит мимо, и натыкается на меня плечом и ей все равно, а ведь раньше старалась обходить меня десятой дорогой и от каждого, даже случайного касания, цепенела, краснела и ее глаза загорались, будто подсвеченные изнутри.

В гостиной она подходит к окну, закатывает рукав и выразительно на меня смотрит.

— Кира, что за херня? — начинаю звереть я.

— Доставай наручники, Эл, пристегивай меня к чему-нибудь, — пожимает плечами стерва. — Ты же обо всем позаботился, должен был предусмотреть и такой вариант. Я не останусь здесь добровольно. Мать не выгонит меня на улицу, а даже если выгонит — есть еще метро, вокзалы, скамейки в парке.

— Заткнись!

Во мне термоядерный взрыв и вспышка бешенства такая яркая, что я на миг слепну.

Все исчезает, кроме двух зеленых точек, которые почему-то смотрят на меня фарами несущегося на всем ходу экспресса. И к чертовой матери размазывает по рельсам, рубит на куски, так, что и кишок не собрать.

Кажется, именно сейчас я полностью теряю над собой контроль, потому что, когда пелена спадает с глаз, я уже держу Киру прижатой к стене, прикованной за руки моими ладонями. И ее кости под кожей врезаются в пальцы. И рад бы быть не таким грубым мудаком, но иначе просто не могу: не сейчас и не с ней.

— Значит так, Кира? — Собственный голос крошит нервы. — Что со мной не так, грязнуля? С моими деньгами? Или я рожей не вышел? Что, блядь с тобой такое?!