Непосланный посланник

– Я же еще чего завелся-то… – полутемный коридор, по которому мы шли, казался нескончаемым, что давало мне возможность хотя бы немного излить накопившееся. – Да вижу я просто, что опять все идет по старым рельсам, снова в задницу, – мне действительно было очень обидно, что мои усилия не дают какого-то ощутимого результата. – Говорим, говорим, а выхода почти никакого… Я же сводки каждый день слушаю, а там все одно и то же – после продолжительных и ожесточенных боев оставили очередной город, поселок, рубеж…

В этот момент меня вдруг что-то развернуло, и я оказался перед лицом чуть нагнувшегося «бати».

– Ты что скулишь, как щенок? Неужели в будущем вы там все такие? – Михайловский вновь встряхнул меня, словно хотел вытрясти из меня дух или, может, наоборот, вернуть его обратно. – Я, конечно, не знаю, как там все было у вас, но здесь и сейчас мы крепко стоим на ногах! Мы держимся! Кровью харкаем, но держимся за каждый сантиметр земли! Заруби себе это на носу!

Замолчав, он шумно выдохнул воздух, а потом вновь тяжело вздохнул.

– И еще… – он посмотрел мне прямо в глаза. – Ты не прав, что от твоих действий ничего не меняется. Ты просто этого не видишь или не знаешь… – и в его словах веяло такой убежденностью, что мне чертовски захотелось поверить в его слова. – Знаешь, что простые бойцы на бутылки с твоей зажигательной смесью буквально молятся. Про них уже песни с частушками стали сочинять. Дело вообще дошло до того, что части, стоящие на танкоопасных направлениях, категорически отказываются от противотанковых гранат в пользу бутылок с зажигательной смесью… По радио тебе не расскажут и про наших разведчиков, которые поклялись до конца своих дней поить коньяком того, кто изобрел их новую форму. Так что подрастешь и узнаешь, какова она – благодарность разведчиков.

Что тут говорить, слышать все это было безумно приятно. Ведь все эти дни мне не хватало именно этого осознания нужности моих усилий. С этой же максимальной секретностью и круглосуточной охраной я чувствовал себя как в тюрьме, получая самый минимум информации о внешнем мире.

– Вижу тебе не рассказали и о вчерашнем визите к товарищу Сталину двух послов – Великобритании и Северо-Американских Штатов, – тут мои глаза сами собой загорелись, судя по намекам «бати», визит этих наших «партнеров» был явно связан со мной. – Есть слухи, что послы принесли с собой на встречу большие фотографии Берлина, на которых запечатлены развалины от зданий Рейхсканцелярии и Рейхстага. По словам послов, Советский Союз применил в Берлине особые сверхмощные бомбы, которые не имеют аналогов в мире.

В ответ я понимающе кивнул, вспоминая ролики с испытаний объемных вакуумных боеприпасов в мое время. «Получается, нашим удалось что-то склепать после моих рассказов. Сильны…» Меня, конечно, не затопила волна гордости, но я испытал уважение к этим безымянным для меня ученым, что только лишь на основе моих воспоминаний смогли в кратчайшие сроки создать самое настоящее супероружие.

– Думаю, и англичанин, и американец просили поделиться с ними секретом изготовления таких бомб. И тем и другим нужно что-то очень мощное для бомбардировок промышленных объектов Германии, – «батя» усмехнулся. – И я даже боюсь предположить, что товарищ Сталин мог с них за это попросить… Понял теперь, что занимаемся мы очень нужным и важным делом?! Пошли давай.

Поднявшись, он потянул меня за собой. Через десяток шагов по коридору нам пришлось пройти еще через одну дверь, за которой, к своему удивлению, я вдруг оказался в довольно большом и ярко освещенном помещении, которое было заполнено детьми самого разного возраста. Здесь были и совсем малышки, закутанные в теплые мохеровые шали, и ребятишки постарше, шмыгавшие носами возле стоявших игрушек, и даже подростки примерно моего возраста. Последних я приметил возле собранного макета железной дороги с поездом и небольшими домиками, раскинувшей свои рельсы на добрых пять или шесть метров.

И тут все это великолепие увидела и Настя, едва не рванувшая с рук «бати». Не веря своим глазам, она начала медленно ходить вдоль невысоких стендов, на которых ровными рядами лежали и стояли самые разные игрушки.

– Видишь, сколько здесь игрушек и детей? Смотри, в том, что в разгар страшной войны здесь столько детей, есть и твоя заслуга, – Михайловский шептал мне в ухо. – Почти месяц назад после одной из твоих встреч с товарищем Сталиным было принято решение поощрять наиболее отличившихся работников предприятий, учреждений и организаций специальными купонами на приобретение игрушек. А ведь многие там… – выразительный кивок в потолок, – считали, что это плохая затея и лишь разбазаривание народных средств. Но ведь вышло… Оказалось, многие родители были готовы буквально жилы рвать, чтобы порадовать свою кровиночку.

Я же молча кивал и, не скрывая своего восторга, рассматривал этот советский мир игрушек, помогавший детям сотнями звенящих, гогочущих, свистящих, рычащих и гремящих игрушек на время забыть о страшной действительности.