Непознанный мир (цикл повестей) (СИ)

Но больше драконы не появлялись. Лайтенвуд принял в услужение Уоллфрида, – в память о том слуге, который спас его от драконов, и назначил Уоллфрида дворецким и своим личным слугой. Но ему он не рассказывал о своём прошлом, щадя старика, и строго приказал всей прислуге тоже не говорить ему об этом. Старый слуга и не подозревал, насколько больно сейчас ранили хозяина его слова. Но в сказанном Уоллфрида нельзя было винить, ибо он видел этих животных ещё до принятия моратория и считал их самыми прекрасными существами на Земле, послушными людям и служившими им, и не мог, наверное, даже представить себе, что они могут в два счёта растерзать человека, ведь агрессия у них в крови. И если один раз она проснётся, дракон не повернёт назад, и будет убивать и убивать. И ни перед чем не остановится.

Лорд Лайтенвуд не мог поверить услышанному. Его старый слуга пытается вернуть этих тварей назад? ДРАКОНОВ, этих убийц, жаждущих человеческой крови, которым вот уже пятьдесят лет закрыт путь в английское небо? И ради этого зла он рискует своим и так уже слабым здоровьем, а сегодня чуть не навлёк на себя гнев Первого слуги?! Но драконы…

Лорд Лайтенвуд схватил Уоллфрида в охапку, привлёк к себе и поцеловал его с нежностью в макушку, глаза, брови, лоб, щёки, шею, и даже руки. В мыслях Уоллфрида в этот момент быстрым вихрем проносились значения всех этих поцелуев: «Я тебя люблю», «Я не смогу жить без тебя», «Ты самый лучший на свете», «Никому тебя не отдам», «Прости меня за всё», «Я хочу тебя утешить», «Я за тебя жизнь отдам»…

И Уоллфрид мог только тихо плакать, прижавшись к груди хозяина, и обнимать его так крепко, как только он мог. Слуга думал, что лорд Лайтенвуд жалеет сейчас его за самопожертвование перед драконами, и уже собирался было поцеловать его в грудь и плечи, что означало бы высшую любовь, преданность и покорность хозяину и половину значений всех поцелуев, но лорд вдруг мягко, но уверенно отстранил его от себя и совершенно спокойно произнёс:

- Оставь эту затею, Бергмор.

Старый слуга окаменел от неожиданного ответа хозяина, так и застыв с полусогнутой спиной. За своими эмоциями он плохо расслышал первые три слова из речи хозяина, но официально-строгое обращение сказало ему обо всём. Прежде лорд Лайтенвуд никогда не называл его наедине по фамилии. А теперь…

В потрясении глядя вниз, на чёрные туфли хозяина, но ничего не видя перед собою, старый слуга пробормотал:

- Нет, милорд… Послушайте: они возвращаются… Эти слова сказал мне Великий Фреммор за мгновение перед разрывом контакта… И… разве вы не рады тому, что…

Лорд Лайтенвуд резко его перебил, и его громкий голос заставил Уоллфрида пожалеть о сказанном. Слуга почувствовал, что эти слова ещё сильнее задели душу его лорда.

- Уоллфрид Бергмор, – сурово начал Лайтенвуд. – Я не хочу, вовсе не хочу делать тебе больно своими словами, как сделал это ты, но… забудь об этом. И не спрашивай меня, почему… Прости.

Он быстро развернулся и вышел. Уоллфрид вздрогнул, когда под ногами лорда скрипнул деревянный настил за порогом, а затем медленно обернулся к золотой фигуре Фреммора.

- Они возвращаются, – повторил он, глядя на Первого слугу, и как бы в подтверждение своих же слов едва заметно закивал головой, опустив глаза вниз. – Но их возвращение, я чувствую, погубит моего хозяина, моего милого лорда… – Тут старик не удержался и, зажмурившись, заплакал, закрыв лицо ладонями. И уже сквозь слёзы по зале разнёсся его приглушённый, но громкий возглас, полный боли и отчаяния: – А значит, и меня…

Лорд Лайтенвуд не спеша двигался по широкому коридору в свои покои. Проходя мимо людской, он услышал нечто, что заставило его быстро подбежать к неплотно закрытой двери и прислушаться.

В людской было шумно. Говорило сразу несколько десятков человек, и их голоса сливались в один гудящий звук, но лорд всё же уловил несколько громких отрывистых фраз, которые и заставили его насторожиться и вспомнить разговор с Уоллфридом.

- Дракон с двумя всадниками…

- В центре Лондона!

- Сегодня?..

- Неужели опять?!

- Не к добру это, не к добру…

Лорд Лайтенвуд одним ударом обеих рук распахнул двери и вошёл в людскую.

Увидев, что самый важный для них человек удостоил их чести заглянуть в столь неподходящее для него помещение, все тридцать восемь слуг поклонились хозяину до самой земли. Воцарилась тишина.

Лорд Лайтенвуд оглядел людскую: длинный, грязный и пустой стол из грубых досок, бочки с водой, разделочные ножи, затхлый запах земли… И не стал отвлекаться на неудобства. Он обвёл строгим взглядом стоящий перед ним народ – мужчин и женщин разных возрастов, – и прямо спросил, не обращаясь ни к кому конкретно:

- О чём вы тут вели беседу?

Никто не ответил, только, казалось, вся толпа слуг разом вздрогнула.

Лорд Лайтенвуд глубоко вздохнул и продолжил:

- Ладно… Можете не притворяться и не бояться меня, я только хочу знать о предмете вашего разговора, вот и всё. Ведь ваш лорд должен знать обо всём, что делается в его владениях, не так ли?