Неправедные

— В чём ты не уверена? что Игорёк — хороший мужик? Послушай меня, старую кошёлку, у меня глаз намётан… Да, не олигарх, конечно. Да, не супер-красавчик… Но нахрена тебе красавчик, ты скажи? Чтоб налево бегал, как твой Мишка? Оно тебе надо? Я тебе говорю — бери! Игорь нормальный мужик, весёлый, к тому же с руками. А у тебя дом. И сын, между прочим. А ребёнку, между прочим, тоже нужен мужской пример перед глазами…

— Они с Мишкой видятся, — устало пояснила я.

Эта была болезненная тема. Я не запрещала Ваньке общаться с отцом. Просто почему-то думала, что, после всего, что случилось, он сам не очень-то этого захочет. А на днях узнала, что они встречаются почти каждые выходные.

— Ну, Мишка какой ему пример? Не пример, а козёл! Научит сына руки распускать. Я вообще удивляюсь, как ты с этим миришься!

Я тяжело вздохнула, а Люда продолжила:

— Так вот. Ты меня не отвлекай! Короче, когда твой Игорь в свой Урюпинск уматывает?..

— Не в Урюпинск, а в Самару. Завтра утром поезд.

— Значит, сегодня ты должна остаться у него! — Я закатила глаза, и Люда, нахмурившись, перешла на ещё более нравоучительный тон и стала называть меня по-особенному: — Значит так, коза! Послушай меня: не дашь ему сегодня — потеряешь мужика! Он и так за тобой аж с сентября месяца бегает, сколько можно уже! Не маленькие, поди, дети! Говорю тебе, не будь дурой, бери мужика за… В общем, не отпускай его в этот самый его Урюпинск неудовлетворённым, уяснила?!..

Ещё до разговора с Людкой эта тема никак не выходила у меня из головы. Мы общаемся с Игорем уже третий месяц. С одной стороны, казалось бы, не такой уж большой срок. Но с другой… Кто-то со второго дня знакомства уже совместный быт начинает, а я всё держу взрослого, как скажет Люда, «матёрого» мужика на «голодной диете»…

Я и сама понимаю, что так вечно продолжаться не может. Что, рано или поздно, терпение у Игоря лопнет, и что он поставит вопрос ребром. Но так и не могу решиться перешагнуть ту черту, за которой наши отношения уже нельзя будет назвать несерьёзными. Хотя Игорь не раз намекал и даже в открытую предлагал мне остаться у него на ночь. Или, если не хочу в общаге, то он бы снял нам номер в приличном отеле. В общем, как только он ни уговаривал уже, но я продолжаю отнекиваться.

Почему? Я и сама задаю себе этот вопрос. Ведь, соглашаясь на первое свидание с Игорем, я прекрасно отдавала себе отчёт в том, что делаю. Я хотела забыть Серёжу, перестать думать о нём, погрузиться в новый роман полностью… Но… не получается…

Дурь под названием «красивый мальчик» так и не выветрилась из моего сумасшедшего мозга. Более того, однажды утром, выглянув в кухонное окно, я обнаружила, что из него вполне неплохо просматривается дорожка к школе… Та самая, по которой аж с первого сентября курсирует мой Ванька. И та же, на которой примерно в восемь утра каждый будний день можно видеть Серёжу.

Словом, я продолжаю сходить с ума. Моё сердце тихо тикает в ожидании чего-то большого, значимого. Того, что перевернёт мою жизнь, встряхнёт и изменит саму меня. Какое-то смутное, не совсем осознанное, но вполне самостоятельное чувство постепенно разрастается у меня внутри… И я томлюсь и тоскую…

А завтра у Игоря поезд. И сегодня решающий вечер, когда я должна укрепить наконец наши отношения и пообещать Игорю ждать его.

Сергей

Мою днюху, как обычно, отмечали три дня. В первый день, точнее вечер, культурно: на заработанные за полтора месяца миллионы я притаранил всю нашу компанию в «Якиторию». Второй и третий дни — праздничные выходные — мы провели у Трунина на даче. Там уже никакой культуры не было. Зато было весело.

Проснувшись утром в воскресенье, я еле-еле продрал глаза. Выполз из-под девахи, имя которой так и не вспомнил, с головной болью обнаружил, что мы до сих пор на даче.

Холодный деревянный дом, скрипучие половицы, какие-то полумёртвые туловища кругом…

Вытянув из щели между кроватью и креслом свою зафаченную куртку, я накинул её прямо на голый торс и спустился по шаткой лестнице.

Внизу, на кухне, оказалось чуть веселее: там уже шарахались парни. Такие же зомби, как и я, задубевшие, хмурые.

— Сск, печка… — бубнил Трунин, тыкая единственную кнопку на конвекторе. — Гори, гори, блин, ясно…

— Чё так холодно? — выдохнул я паром изо рта.

— Да, блин, походу электричество кончилось…

Тут нарисовалась Настя, Трунинская малолетка. В одном его свитере и шерстяных носках. Я зыркнул на Трунина, но он сделал вид, что не понял моего взгляда.

— Всем привет! Юрчик, где у нас тут туалет?

— Там же, где вчера, Настён, на улице…

Когда она, пища что-то про безразмерные сапоги, скрылась за дверью, я схватил первое попавшееся под руку — это оказалась почти пустая баклажка — и с размаху метнул её Трунину в череп.

— Да Сега, блин! — едва увернувшись, дико завопил он. И, тут же подобрав, швырнул её обратно. — Отстань ты уже, я сам всё знаю!

— Чё ты знаешь, дебила кусок! — продолжал атаковать я. — Тебя посадят, Юрец! Я тебе сразу говорю, я тебе передачки таскать не намерен!..