Неправедные

Тут из подъезда, распахнув дверь с ноги, вывалился Трунин, и Тимонина, не долго думая, вцепилась ему в рукав:

— О, Юрка, идём со мной!

Трунин напрягся:

— Не понял. Куда?

Я покачал головой, почти беззвучно заржал.

— Чего ты не понял?! — сорвалась на нём Машка. — Ко мне идём говорю, у меня мама ща свалит! А Серёнечка пусть едет тусит дальше. Да, Серёнь? То есть, Сергей Сергеич теперь для меня, правильно я понимаю?!

Я снова покачал головой, только уже без смеха, лишь с саркастической улыбкой.

— Ты сейчас так похожа на Леську.

— Да пошёл ты!!!

И она удрала, хлопнув тяжёлой дверью, прогромыхав не зашнурованными ботинками по ступенькам и оставив Трунина стоять на пороге с отвисшей пачкой.

Однако тот не долго медлил. Одарив меня взглядом, по которому трудно было что-то вообще понять, в итоге тоже развернулся и просто молча скрылся в подъезде.

Глава 34

Марина

По дороге на этот концерт я ужасно нервничала. И не только по дороге — несколько последних ночей я вообще не могла спокойно спать. Меня мучило множество мыслей, раздирало дикой смесью самых различных эмоций.

Страх увидеть Серёжу боролся во мне с чувством внутреннего долга перед Ванькой. Я обязана была поддержать его. И не столько потому, что он впервые выступал перед публикой, а скорее от осознания, что от этого моего шага напрямую зависит будущее наших с ним отношений. Я не имела права отказаться. Ни отказаться, ни передумать.

Я должна была быть там.

И я пошла. С Игорем. На приглашение Ваньки он отреагировал очень положительно. Конечно, он же не знал, что там, возможно, будет Серёжа. Что, возможно, мне придётся снова его увидеть и как-то пережить это. И, скорее всего, сделать вид, что я его не знаю…

Боже, хоть бы его не было!..

* * *

Клуб представлял собой сильно запущенное двухэтажное здание из жёлтого кирпича, мало напоминающее центр культурного досуга. Никаких тебе колонн, лепнины или других намёков на возвышенное предназначение, всё очень сдержанно и прозаично: прямые, рубленные линии, выкрашенное синей облупившейся краской крыльцо, почерневшие от плесени стены.

Мы бы с Игорем вообще не догадались, что это так называемый «Дом культуры», если бы не заметная ещё издали табличка на козырьке, припаркованные машины и, главное, толпа местной молодёжи у входа.

Моё сердце затрепыхалось как безумное. Идя под руку с Игорем, я с внимательностью всегда готовой к бегству лани изучала глазами эту толпу, выискивая и одновременно до дрожи боясь обнаружить в ней светлую куртку Серёжи.

Голоса и дружный смех за спиной, запахи вейпов, табака и жвачки, флюиды свободы и всеобщего радостного возбуждения… Я давно оторвалась от этой стихии, сама атмосфера здесь заставляла меня внутренне ощетиниваться, и, если бы рядом не было Игоря, мне бы, наверное, было очень страшно.

Чёрт, какой же трусихой я стала! Или это просто расшатанные последними событиями нервы?..

— Это точно концерт для мам? — спросила я Игоря, когда мы поднимались по ярко освещённой лестнице, прижимаясь от встречной толпы к холодной, выкрашенной тёмно-синей масляной краской стенке. — Такое ощущение, что тут только дети.

— А все мамы уже сидят! — возвестил Игорь, подхватив открытую ещё кем-то до него деревянную дверь.

Но тут меня словно притянуло что-то, и я встретилась глазами с явно смотрящей прямо на нас высокой стройной девушкой. Её я, кажется, видела впервые, но она меня как будто узнала.

Я запомнила её лицо: взгляд внимательный и немного встревоженный, или даже какой-то осуждающий. Она не выглядела опасной, как Ванькина Олеся, от неё не веяло ни враждебностью, ни стервозностью, но, в то же время, было в ней нечто такое, отчего я почувствовала себя неловко, будто в чём-то перед ней виновата.

Оставив вещи на переполненной вешалке, мы обогнули её, обошли неудобно стоящий стол звукооператора и, найдя несколько свободных мест, сели.

Зал был небольшой: мест на пятьдесят. Несколько рядов соединённых между собой тоже неудобных, без обивки, сидений, широкий проход между левой и правой сторонами. Дополнительные стулья и лавки. Бордовые занавеси, голубые стены, рояль и зеркала напротив окон.

Ванька ушёл на репетицию ещё час назад, но, войдя сюда, я так и не нашла его глазами.

Как и Серёжу. Как и Олесю.

Возможно, все они были уже за кулисами. От этой мысли меня снова взяла внутренняя паника. Ладони вспотели, но я сделала глубокий вдох и приказала себе успокоиться.

Надо просто не думать не нём.

Просто не думать… Чёрт, это как раз совсем не просто…

— Пойду программку спрошу, — шепнул мне на ухо Игорь и, качнув занятый пока только нами ряд, прошуршал через его свободный край в сторону зеркальной стенки.

От своих страхов я отвлеклась на шумящих детей, разговоры ребят прямо передо моим носом, а потом долго разглядывала суетящуюся возле сцены Валерьевну. Она была постоянной клиенткой Людки. Приятная женщина, всегда очень лучезарная, энергичная, приветливая и яркая…

Но вдруг рядом со мной кто-то сел. То, что это был не Игорь, я поняла сразу: от Игоря не пахло Ланвиновским «Эклатом», да и хлипкая конструкция под нами практически не прогнулась…