Непридуманная биография

После уроков разбегались по домам. Дом наш стоял как раз посередине деревни. Четверть избы занимали русская печка, сени, коридор и построенный из торфа хлев для коровы. Печь топили дровами, за которыми ездили за много километров вверх по реке Волонге на собаках, оленях, лошадях. А когда дров совсем не было, мы с братом Федей ходили с чункой за реку за ерой (мелкий кустарник). Мать готовила в печке пищу, а мы, пацаны, в ней мылись. За водой с ушатом на чунке (больших санках) приходилось ходить за 1-2 километра на ключи. Зимой в нашем доме было относительно тепло, потому что снегом его заметало почти до крыши. Зато весной, когда снег начинал таять, в доме было настолько сыро, что половицы плавали. Тогда я садился в корыто и представлял, что плыву на лодке.

В нашей деревне напрочь отсутствовала связь. Даже о начале войны мы узнали только спустя месяц, когда приехали забирать наших отцов. Электричество появилось только в 1960 году, и то включалось только на несколько часов по вечерам. На весь поселок – две керосиновые лампы. Позднее, конечно, появились и другие – «Молния» и фонарь «Летучая мышь». Но до этого большинство жителей обходилось сальниками (светильниками), благо тюленьего сала было достаточно (кроме того, из шкур тюленя шили одежду, а мясо шло в пищу). Рыбий жир тоже использовался для освещения. Если не было сала – жгли лучину.

Помню, как впервые в одном из домов я увидел немое кино. К скамейке прикрепляли динамо-машину – генератор, вырабатывающий электричество. Какому-нибудь крепкому парню поручали равномерно прокрутить две части (полностью фильм состоял из 4-8 частей). Когда я подрос, то мне тоже доверяли крутить эту машину. За это можно было один сеанс посмотреть бесплатно. Киномеханики не только крутили кино, но и читали текст, если он был написан. Если же текст отсутствовал, они попросту пересказывали содержание фильма. А затем взрослые, договорившись предварительно с хозяйкой дома, танцевали под патефон (а когда не было музыки – под «тра-ля-ля») вальс, танго, фокстрот, краковяк, играли в козла. Мы же, дети, забирались на печку, на полати (настил досок выше печки под потолком), и наблюдали за весельем.

В то время все, кто имел корову, а она была почти в каждом дворе, обязаны были сдавать государству по 46 килограммов мяса. Помню, у нас теленок родился мертвым. Было голодно. Нас семь ртов, один другого меньше. Мы его съели. Откуда нам было знать, что необходимо в таких случаях писать документы со свидетелями? Мы этого не сделали, поэтому вскоре забрали нашу кормилицу на мясо. Лишь благодаря правлению колхоза имени Громова и его председателю Н. Н. Сычеву корову нам вернули, а расходы взял на себя колхоз. Когда совсем было голодно, я брал топорик и шел в тундру, куда относят пропащую скотину, падаль…

В первом классе зимой я сильно простыл и заболел воспалением легких. Подозревали у меня и брюшной тиф. Еле выкарабкался. А летом этого же года колхоз направил меня в оздоровительный пионерский лагерь в Волоковую. Но я доехал только до райцентра, села Нижняя Пеша. Там я впервые узнал, что такое рентген. Электричество от передвижной установки. Врач был в длинном фартуке из толстой резины, а в районе его сердца большая круглая свинцовая пластина. Признали у меня туберкулез легких – чахотку, и отправили домой, лечиться по месту жительства. В те времена это не было редкостью для поморских детей. Местный знахарь из ненцев вылечил меня с помощью ворвани, собачьего мяса и отваров целебных трав.

4. Уха