Непридуманная биография

Когда мне исполнилось десять лет, у нас впервые появился и заговорил круглый бумажный репродуктор. Радости нашей не было предела! Я как-то дождался, когда останусь дома один, разобрал репродуктор в надежде отыскать в нем маленьких человечков. Но так и не нашел, а за сломанный прибор мне досталось на орехи.

Перешел я в четвертый класс, брат Федя – во второй. Нам, старшим, доставалось больше. Многое нужно было сделать, везде успеть. Да и со сверстниками пообщаться хотелось. Я очень любил читать. Помнится, электричества не было, на улице темно, а читать хотелось, особенно если книга интересная. Бывало, прижимался почти к самому стеклу, покрытому слоем льда, у окошка, дул на него, чтобы оно оттаяло и светлее было. Мама, видев это, вырывала у меня книгу со словами «Книга-то тебя накормит!» и посылала на работу. Тогда я брал книгу, лучше старую и потрепанную, по листочку вкладывал ее в учебник и читал, делая вид, будто готовлю домашнее задание. Но и эту мою хитрость вскоре раскрыли. Несмотря на это, пристрастие к чтению у меня осталось до сих пор.

6. Пастбище

Два года в 11-12 лет я с одногодкой Саней Бутариной пас коров. Жители поселка доверили нам ответственное и очень хлопотное дело. От пастуха зависело, сколько молока корова принесет домой. А как известно, у коровы молоко на языке.

Рано утром по холодку, когда меньше гнуса, комаров, слепней и оводов, мы гнали коров на пастбище. Чем дальше их угонишь, тем дольше они, может быть, задержатся.

Дело в том, что ближе к обеду теплеет, вся живность «насекомая» оживает и становится злой, беспощадно кусает коров, особенно вымя. Коровы становятся дикими, разбегаются в кустарник, воду, болотную топь. Было у нас два случая, когда коровы не могли самостоятельно выбраться из болота без помощи взрослых сельчан. За всем этим нам надо было следить, и отвечать в случае чего – хоть мы и были детьми, ответственность с нас не снималась. А если коровы рано придут домой, молока у них будет мало. В таких случаях хозяйки скотины были недовольны…

В те времена не было осеменаторов. Колхоз держал своего быка. А тот был очень злой, бросался на людей. И повинны в этом были мы, дети, которые хвастались друг перед другом, дразнили его, злили из-за укрытия.

Однажды произошел случай, который чуть не закончился трагедией.

Отогнав коров за Вотяков ручей (с крутыми берегами, коровы с трудом преодолевали его), мы успокоились. У Сани была привычка сидеть на корточках, раскачиваясь, и тихо петь. А я невдалеке рассматривал кресты на ненецком кладбище и интересовался растениями.

Откуда взялся бык, мы не заметили. Он побежал к моей качающейся напарнице. Услышав, как сзади приближался бык, она с визгом побежала под гору, но не успела.

Погода была прохладная. Девчонка была одета в родительскую фуфайку (не по росту), опоясанную отцовским ремнем с петлей сзади. Бык догнал несчастную и сзади поддел за ремень на рога.

Брызжа слюной, с закрытыми глазами он пытался стряхнуть ненавистную ему ношу. Я схватил часть старого повалившегося креста и стал лупить быка по заду. Он еще больше рассвирепел, подался вперед и кубарем покатился по крутой песчаной горе вниз метров на 30. Ноша с его рогов слетела. Насмерть перепуганной, на время обезноженной и поцарапанной подруге я помог забраться на гору.

Забыв о быке и коровах, мы пришли в поселок одни. Животное потом увезли в Н. Пешу на мясо. Пока искали замену, коровам было тяжко, они прыгали друг на друга, плохо ели, давали мало молока, некоторые повреждали соски на вымени. Природа требовала своего.

До начала учебного года я продолжал пасти коров. Впереди были интернат, пятый класс…

7. Интернат

После окончания четвертого класса с грамотой и свидетельством об окончании начальной школы поехал в интернат в Нижнюю Пешу. Вот там-то я добрался до чтения, потому что никто не мешал. Те первые книги, прочитанные мною в Волонге («Георгий Саакадзе», «Иван Грозный», «Суворов», «Даурия», книги Джека Лондона и другие), останутся в памяти на всю жизнь.