Неприкасаемые. Легион. Хранители

– Чувствую, что в нашем отеле разбитых сердец становится жарковато, – отреагировала Глория на этот обмен взглядов Неприкасаемых с невозмутимо лежащим предметом, поблескивающим вороненной сталью на их дорогом столе из полированного и очень редкого сорта дерева. ВЧ и Морган вздрогнули и отвели свои взгляды от винтовки, они старались ни на кого не смотреть, в то же время готовились яростно защищать и отстаивать свою позицию. Они хоть и не были воинами, но спорить и убеждать умели, как никто другой. А как иначе они смогли бы сколотить свои состояния? На одном магнетизме и энергии привлечения денежных потоков далеко не уедешь, хотя их родственники и не понимали этого. Они, прежде всего, талантливые организаторы и топ-менеджеры, не стандартно, хотя и жёстко мыслящие. Очень компетентные и образованные в своей области… Не все так просто, милые родственники, не все так просто. Денежной волной кого угодно можно сбить с ног, но мы устояли. И пока вы оттачивали свои навыки воевать, мы учились и становились настоящими повелителями финансовых рынков. Хотя бы за это нас надо уважать, и не тыкать в нос этим оружием. При желании, и при вашем одобрении, мы могли бы купить вам любую армию. Так что хватить играть в солдатики со своим Легионом, давайте уже все решать по-взрослому. Давайте выбираться отсюда и если надо, в виде вынужденной тактической уловки, мы готовы пойти на эту жертву. В конечном итоге, сохранив всю Семью и ее традиции, и ценности

– Пока вы тут не перешли к этому голосованию… Сколько времени дал вам Кадавр? – обратилась Ангелла к Моргану и ВЧ.

Все посмотрели на них, как на дегенератов, случайно попавших в приличное общество, и они почувствовали это общее осуждение. Даже Гранж посмотрела на них с явным презрением, и усмехнулась. Ей вдруг пришла та же самая мысль, которая раньше навещала Асраила – она поняла, что не хочет превращаться в такое существо. С абсолютно холодным, расчетливым и выжженным нутром, которое всегда заставляет не реагировать или чувствовать, а просчитывать и анализировать, прогнозировать и действовать. Не позволяя дать волю ни одному чувству – ни родственному, ни семейному, умело отсекая их еще на подходах к процессу принятия решений. И она бы не хотела, как она осознала с гневом, чтобы это беспринципное существо руководило их Семьей…

Тем более, она, сильно заботившаяся о своей внешности, которая так часто подводила ее, и отбирала у нее львиную долю ее времени и сил, не хотела становиться еще более не несимпатичной. “Ну вас к черту, мужики. Вам– то все равно, с какими мордами богатеть и расширять сферы своего влияния. А мне уже нет. Мне так дальше нельзя. Я хочу быть хотя бы в половину, хоть в треть такой красивой, как Глория, Каталина и Ангелла. Хотя бы какую-то часть моей жизни… Должны же эти чертовы гены,наконец, отразиться и на мне, я ведь не подкидыш в этой семье”, – думала она и смотрела с грустью, и в то же время, с плохо скрываемым восхищением на красивые, выразительные лица своих сестер. Затем она сравнила мысленно мужчин – Гуннара, Асраила с одной стороны, и Моргана с ВЧ с другой. Сравнение по мужским показателям тоже было не в пользу последних – серые, почти безликие и невыразительные ВЧ, со своим немужским голосом, а также Морган, с его явно плебейской внешностью, не шли ни в какое сравнение со своими братьями, имевшими военный опыт и более строгие моральные принципы. А какие у них голоса… Рост и стать. Приятно осознавать, что это твои братья. Главное – не показывать эту радость внешне. Конечно, Гуннар и Асраил тоже не ангелы, и не зря Ангелла постоянно давит на Гуннара, и поколачивает Асраила. Но там, как говорится, есть проблеск надежды…

Наконец, Морган решил ответить Ангелле, хотя он и понял, что с ее стороны это был тактический прием – она пересчитала своих единомышленников, и вычислила своих явных противников, показывая им, кто тут реальное большинство. Неужели Гранж, его противная, хотя и прагматичная и здравомыслящая сестра тоже переметнется на сторону этих романтиков и идеалистов? Ведь оставаться в этом богом забытом месте – это полный крах и любительство. Да, у них была отличная выездная сессия, что-то вроде пикника, они все растрогались и дали волю чувствам. Попели и потанцевали. Но на этом пора и остановиться. И надо донести эту мысль нашим воякам…

– Времени очень мало, Ангелла, и я тебя прошу, нет, просто заклинаю – не иди на поводу у своих чувств. Думай и принимай верные решения. Прими к сведению сухие факты. А они, как ты понимаешь, самая упрямая и страшная вещь в мире. А не эмоции и родственные чувства. Которыми вы, все тут воспылали,так неожиданно…Мы в западне – это факт. Ее нам устроил Кадавр. А мешает выбраться из нее только наше чувства стыда. Давайте признаем – мы все боимся Кадавра, и возможно, именно этот страх не позволяет нам принять самое очевидное и верное решение. И стыд. Но мы ведь сильные – мы сможем вырваться из тисков этих чувств, и не отрицая свои истинные порывы, заглушаемые никому не нужной сейчас совестью. И мыбудем рассуждать здраво.