Неприличное предложение

— Как себя чувствует моя маленькая? — раздвинув ножки, он поцеловал её между них. — Болит?

После того, как он первый раз её трахнул, потом снова трахнул, и опять трахнул Платон чувствовал себя виноватым, но, черт побери, хотел ещё.

Как ни старался он быть осторожен, он всё же был великоват для неё. А он увлёкся.

— Моя бедняжечка, — с двух сторон от дырочки облизав губки, он обхватил губами клитор и поиграл языком.

— Это нормально, что с меня течёт? — выдохнула Янка, подавшись к нему.

— Да, детка.

— А что я снова тебя хочу.

— О, да, детка.

— А если я хочу его? — показала она на, конечно, уже вздыбившийся член.

— Видишь, как он тебе рад. Хочешь его приласкать?

Он положил на ствол пениса её руку.

— Не бойся, он не отвалится…

Есть женщины которых невозможно расшевелить: они стесняются, они зажимаются, хоть тысячу раз её люби, она останется зажатой. Есть женщины, которых невозможно остановить: их ненасытное лоно не миф и не из анекдота. Есть те, кого надо раскрывать, как бутон, открывая лепесток за лепестком, пока они расцветут. А есть — она.

Та, что только что потеряла девственность.

У неё всё болело, но она была счастлива.

— Я должна тебя ненавидеть?

— За что?

— Ну у меня много причин. Ты предложил мне секс за деньги. Ты женат. Ты снял компрометирующее видео.

— Как хочешь, — улыбнулся Платон. — Тебе было плохо со мной?

— Мне было так хорошо, что до сих пор хорошо. Это плохо, что я счастлива?

— Это ужасно, конечно, даже не знаю, что же мне делать с тобой такой.

— Я распущенная, беспринципная, гадкая?

Он приподнял одну бровь, думая, что же ей ответить, но она опередила:

— Сделай мне приятно ещё.

— Не знаю, смогу ли я, — улыбнулся он.

Но она уже вскарабкалась на него сверху.

— Мне нравится, как ты целуешься. И как пахнешь. И как дышишь.

— А что не нравится?

— Что нельзя ещё. И вот когда ты так смотришь, мне нравится. Смотри так ещё.

— Давай я, знаешь, что сделаю ещё? Покажу как можно больше не травмировать твою израненную дырочку, но нам обоим будет приятно.

— Святая залупохрень! — выгнулась она. — Как ты это делаешь?

— Просто хочу тебя и всё.

— Хочу тебя. Та-дам, — сделала она пас рукам, как фокусник. — Всё, теперь у меня тоже волшебные руки. Не целуй их, ты всё испортишь! Они же заколдованы…

— О, черт! У меня такие чувствительные соски, — удивлялась она, когда он словно открывал её — ей.

Она бегала по комнате радостная, голая, возбуждённая.

Они ели на кровати, пачкаясь едой и слизывая её друг с друга.

Она с упоением позволила ему кончит между её грудей.

И с таким восторгом обслюнявила его член, что и в рот ещё толком не успела взять, а он уже кончил.

Она была чистый восторг. Неразбавленное наслаждение. И что-то из тяжёлых наркотиков.

Платон с тоской подумал об этом утром, когда пришло время расставаться.

Ночевала тучка золотая

На груди утеса-великана;Утром в путь она умчалась рано,По лазури весело играя… — упрямо крутилось в голове, когда он открыл ей дверь такси.

День был солнечный, но по-прежнему холодный.

Платон вздрогнул, пожалев, что не одел ничего потеплее костюма, когда вышел её проводить до машины. Она зябко куталась в своё новое пальто, но на её лице не было ни грусти, ни сожаления.

— Спасибо, Платон Прегер, — чмокнула она его в щёку. — Мне было с тобой хорошо. Очень.

— И мне с тобой было… хорошо, — подавил Платон порыв её обнять и про себя добавил: моя девочка.

Захлопнул дверь машины. Махнул рукой.

Достал из кармана телефон: звонки, звонки, сообщения, сообщения.

Привычная жизнь требовала его участия.

Он выдохнул, отпуская девушку как сон. Приятный, волшебный, сказочный, но всего лишь сон.

Вызвал свою машину. И поднялся в номер забрать вещи.

На столе лежал перевёрнутый договор.

На последнем листе было нарисовано сердечко и написано:

«Ты сказал найти того, кого захочется запомнить. Я нашла. Ты — лучший!»

Но остался влажный след в морщинеСтарого утёса. ОдинокоОн стоит, задумался глубоко,И тихонько плачет он в пустыне…*

* М.Ю. Лермонтов, «Утёс»

Глава 19. Яна

— Ян, ну как? Ну расскажи, — канючила Светка. — Ну что ты как приехала, так и молчишь.

— Я не молчу, — сидя на кровати у стены, я смотрела в экран нового ноутбука. Всё болело как после хорошей тренировки. Ноги, спина, шея, руки и мышцы внутри живота, о которых я раньше и не знала. — Я занята, Свет. Мне до завтра нужно разобраться, всё перенести со старого ноута, да ещё две самостоятельных работы успеть сделать, — скользила я пальцами по тачпаду.

Честно говоря, сосредоточиться выходило с трудом. Но я себя заставляла. И гнала прочь мысли о Платоне.

Он женат. Это была единственная наша встреча. Забудь! — повторяла я как мантру.