Неприличное предложение

— Его убили, — Илья поставил рядом свою бутылку и прижал меня к себе двумя руками. — Застрелили. В этой самой квартире. Не знаю, из-за денег, из-за бизнеса или по каким-то другим причинам. Мне было десять, я тогда мало что понимал. А мать… она так его любила, что не хотела жить без него. Хотела повеситься, потом резала вены. Два раза её бабушка вытаскивала. А после её смерти мать запила и всё.

— Ты поэтому не живёшь в этой квартире?

Он покачал головой.

— Нет. Но поэтому я взял бабушкину фамилию. Следователь посоветовал, чтобы за мной не тащился этот след, никто не спрашивал меня об отце и том нашумевшем деле. Если бы так же просто было избавиться от воспоминаний.

Я вздохнула.

— Если бы. Если бы всё было так же легко исправить, как фамилию.

Он прижался губами к моим волосам. Говорить больше ни о чём не хотелось.

Хотелось просто вот так стоять и всё. Ни о чём не вспоминать, не переживать, не думать. И не знать.

— Я могу тебя попросить? — сказал Илья.

— О чём угодно, — кивнула я.

— Может быть, мне придётся уехать на пару недель. Улететь. На Мальту.

— Ради диплома? — я подняла к нему лицо. — Это же там находился Мальтийский орден? На Мальте?

Он улыбнулся.

— Штаб-квартира ордена находится в Риме. Хотя на Мальте до сих пор стоит их замок. Замок Святого Ангела. Но на самом деле мне надо улететь… ради фотосессии. Если получится ещё на неё попасть. На обычную фотосессию.

— Уточнять не обязательно, — покачала я головой.

— Обязательно, — он вздохнул. — Не хотел говорить тебе так, хотел придумать что-нибудь романтичное, трогательное, красивое. Но пусть лучше так, чем никак.

У меня мурашки рванули по всему телу от его взгляда.

О, нет-нет-нет…

— Ян, будь моей девушкой.

Нет!

Что?!

— В каком смысле?

— Во всех.

Святые замки! Святых Ангелов! Так вот зачем он мне всё это рассказывал. Он…

— Ты… хочешь… быть со мной? — хлопала я глазами.

— Давно. Всегда. И только с тобой. Если, конечно, всё, что ты теперь обо мне знаешь, тебя не пугает.

— Нет. Не пугает. Но я…

Воздуха в груди не хватало. И слов тоже. Да и мысли спутались разношёрстным клубком.

— Не важно, что было в моей жизни до тебя, Ян. Уже не важно. Я через два месяца закончу учёбу, найду работу по специальности. Хочешь, переедем в эту квартиру. Или снимем другую поближе к универу.

— Подожди. Подожди, Илья! — отпрянула я. — А как же дочь Риты?

— Кто? — удивился он.

— Божена Камински, если я правильно запомнила её имя.

— А при чём здесь Божена?

— Не знаю. Мне показалось Рита злилась, увидев тебя со мной. А потом ты сказал, что её дочь красавица и не принял моё предложение переспать. Я подумала, что она твоя девушка.

— Божена?! Нет, Яна, нет, — тряс он головой. — Да, мы с ней знакомы. Она волонтёр в «Мальтийской службе помощи». Помогает раздавать еду, сидит с детьми. У реабилитационного центра с мальтийцами общий двор, да ты сама видела. Там мы с ней и познакомились. Я гулял с мамой, она — с двумя малышами из приюта. Но мы только друзья.

— Серьёзно? — сомневалась я, словно боясь поверь.

— Серьёзнее некуда. Я не принял твоё «неприличное предложение» не из-за Божены, а потому, что хотел куда большего. Но не мог тебе ничего предложить, пока ты ничего обо мне не знаешь. И пока не закончу кое-какие дела, — смотрел он так, что сердце через один пропускало удары. — Только эти дела не заканчиваются, а я больше не хочу ждать…

Такая обречённость была в его голосе, что я не могла не спросить:

— Я буду мешать тебе их закончить?

— Нет, — уверенно покачал он головой. — Будет трудно сводить концы с концами, если ты против моей работы, но с этим я тоже справлюсь. И на Мальту, возможно, не полечу. Ну и хрен с ней.

— Илья, — покачала я головой. — Нет. Из-за меня не надо ни от чего отказываться. Я знаю, что значит «нужны деньги», а они тебе нужны.

Знал бы ты, что я только что снялась за деньги в порно-ролике, а потом…

Нет, не надо про «потом».

— Кстати, у Божены скоро день рождения. Хочешь, пойдём вместе? На её вечеринку. И ты сама всё увидишь.

Святые упрямые носороги! А что мне делать с тем, что я уже видела? И как теперь объяснить странное поведение мадам Арецкой? И её злость на него.

Что-то было в его голосе, когда он говорил про дочь Риты Борисовны. Что-то неправильное, болезненное, напускное, но я слишком устала, чтобы в этом разбираться. И меньше всего на свете сейчас мне хотелось думать о жене Прегера.

— Ты хотел меня о чём-то попросить, — напомнила я.

— Несколько преждевременно, наверное, — замялся он. — Но я хотел попросить тебя проведать маму, пока меня не будет. Ничего особенно, просто купить ей гамбургер и погулять часок. Она будет счастлива.

— Хорошо, — мелко закивала я.

О, да! Судя по тому, как его мама сверлила меня глазами и больно дёрнула, якобы поправляя мои волосы, она поди уже куклу вуду из моих волос сделала и тыкает иголками. Но я выдавила улыбку:

— Да, конечно, я её навещу. И буду рада с ней побыть.

— Спасибо! А предложение стать моей девушкой? Для тебя слишком поспешно? Неожиданно? Неприемлемо?