Неприличное предложение

Я оценила стоящего рядом Григория. Да уж! От такой. Особенно в костюме. Или нет — особенно без костюма! Светка сказала, у него столько шрамов на теле. Я невольно представила его голым. Потом с Кантимировой… И вздохнула не о том, что она ему всё выболтала, а о том до чего же не везёт ей с мужиками! С ним ведь точно без вариантов. А она только таких и выбирает — тех, которые ей пользуются. Одни — просто потрахаться, другие, как Повелитель Оргазмов — что-то узнать, третьи — как Костя, сесть на шею и ноги свесить. А она, как та дворовая собачонка, любой ласке, любому вниманию рада.

— Тебе не понять, Ян, что мы, некрасивые девочки, чувствуем и каково нам, — как-то ответила она мне. — Ты красивая. А я, — Светка расправила сутулые плечи и мельком глянула на себя в зеркало. — Я могу только взять сама, или довольствоваться тем, что никому не надо. Ах да, ещё фальшиво себя убеждать, что не в красоте счастье, и всего добиться можно характером и умом. Если бы и то, и другое ещё прилагались к некрасоте.

Кажется, рядом с Боженой Камински, я первый раз ощутила то, что чувствуют некрасивые девочки и то, о чём говорила Светка. И сейчас сверлила взглядом Повелителя Оргазмов, сомневаясь: он очередной раз подрывал мою самооценку или на что-то намекал?

— Почему это почти завидуешь? — переспросила я, пытаясь придать своему голосу шутливую интонацию.

— Потому что почти. Ведь этой непостоянной девушке уже нравится другой парень, — ответил он задумчиво, глядя куда-то прямо перед собой, а потом резко повернулся ко мне: — Или я ошибаюсь?

Придушу эту Кантимирову! Была первая мысль, когда в меня упёрся его цепкий взгляд. В свете нарядного освещения и уползающего за горизонт солнца его глаза поблёскивали тёплыми зелёными искрами и словно заглядывали в душу. А вторая: что Григорий не только в курсе моих откровений со Светкой о Прегере — он не просто так спросил и ждёт ответа. Эта мысль меня почему-то перепугала. Зачем ему знать? Какого чёрта он вообще обо мне выспрашивает?..

Но ещё разозлила.

— Не твоё дело, — вздёрнула я подбородок.

Я не Светка, меня блядскими взглядами не проймёшь. И он не Светка — это с ней я могу обсудить его член и шрамы, или поделиться сомнениями о своих чувствах к Илье, к Прегеру. С ней, не с ним.

Григорий улыбнулся. Мягко. Ласково. Прямо любя.

— Ты же помнишь, я сказал, что тебе не враг?

Хмурая складка, что легла между его бровей, совсем сбила меня с толку, но я держала лицо.

— Помню. Только стоит ли этому верить? — усмехнулась я.

— Верь. Потому что я здесь только по этой причине, — кивнул он в неопределённом направлении и вдруг подмигнул. — Но, если вдруг не найдёшь кровать, я к твоим услугам… поплакать.

Развернулся и пошёл.

«Обязательно воспользуюсь! Твоими услугами. Как же!» — хотела фыркнуть я ему вслед и передать привет Светке, но не успела, потому что поняла куда он всё это время смотрел, и куда кивнул, и куда пошёл…

Платон.

Сердце стукнулось в рёбра и замерло. В зобу спёрло дыханье. И будь у меня в клюве сыр, его я бы тоже выронила, как та ворона.

Платон.

Посреди лужайки среди гостей стоял Прегер.

И смотрел прямо на меня.

Но взгляд у него был такой, словно он увидел то, чего никак не ожидал увидеть.

Глава 26. Платон

Это что, твою мать, сейчас было?

Платон сглотнул пересохшим горлом.

Это было его первое движение за те несколько минут с момента, как он услышал взвизгнувшую от счастья Боженку, а потом увидел куда она побежала с криком «Илья!».

Кто этот Илья, с кем он пришёл, как обнял его девочку

, как потом ушёл с Боженкой — всё это Платон видел как во сне. И всё это время стоял как парализованный, не в силах пошевелиться. Не в состоянии осознать, постичь, поверить.

— Что… твою мать… происходит? — сказал он вслух, не сводя глаз с Янки, что так же неотрывно смотрела на него. Но свой вопрос адресовал не в пустоту.

— Я объясню, Платон, — ответил Селиванов и вздохнул тоскливо.

— Ты объяснишь? — резко повернулся к нему Прегер. Подхватил бокал шампанского с подноса притормозившего рядом официанта и даже посмотрел на Селиванова. Но всё, что на самом деле видел — как его девочка выдохнула, когда он отвернулся, словно всё это время, что смотрела на него, не дышала. А потом низко опустила голову и, словно стараясь, чтобы её не заметили, поспешно пошла прочь.

Платон даже не видел — он ощущал, как она уходит. Это рвало ему сердце. И желание броситься вслед было сильнее всего, что он сейчас чувствовал. Но она… она же приехала сюда с Ильёй! Прегер не понимал, как такое может быть, и только желание получить ответы удерживало его на месте.

— Платон, — прочистил горло Селиванов, провожая глазами Янку. — Помнишь я сказал, что просто не будет? — Он посмотрел на Платона: — Иди за ней, а?

Разве Платон мог забыть, что именно сказал ему Гриша. Ведь это было вчера.

Но Прегер стиснул зубы до занывших желваков и не ответил.

— Я жду, — выдержав паузу, он смерил Селиванова взглядом и остался стоять.