Непрочтенная заповедь

Подбегает и, глядя на меня в упор, на чистом русском говорит: «Парень, ты хоть знаешь, что именно ты с собой повсюду таскаешь?!» Я начал было объяснять, что знал про этот камень, а он махнул безнадежно рукой и перебил: «Не копайся в его прошлом, парень, это уже не к чему. Сей камень один из многих, но лишь он дождался человеческих рук. Так не выпускай его никогда! И скоро всё сам узнаешь…» Я ему тогда даже протянул орлазит и говорю: «Ну, так расскажите мне про него, что знаете». Он же мне: «Понимаю, что мои слова звучат загадкой. Так убедись: пусть после этих моих слов прозвучит гром в эвенском небе!» …Представляете, тут же, в малооблачном небе, в краю, где гроза – редкость, прогремел гром! Среди нас – кто заулыбался, а кто и всерьез испугался. Шаман было повернулся уходить, но передумал. А среди нас был один с кинокамерой. «Сними-ка, студент, мои слова»,– обратился шаман к нему. И когда камера заработала, он – снова: «Не выпускай этого камня из рук, парень. И если я прав – пусть прогремит гром!». Сколько потом в институте прокручивали этот эпизод – все, даже профессора, глаза округляли. – Откуда грозовой гром? И в чём тут фокус? Да и фокус ли…

Гаксин поднял глаза на Юлю. Та немного улыбалась:

– Это гипноз, Саша.

– Под гипнозом мы понимаем галлюцинации, а их на плёнку не запишешь.

– У меня подобный был случай… Только там был не гипноз, а просто внушение слабому человеку. Можно расскажу? – Это коротко… Нас тогда в колхоз посылали, – так вот мы приехали и поселились в клубе. А по соседству, в райцентре, наш областной театр несколько спектаклей давал, и часть декораций оставил у нас. Не поместились, или ещё почему, сейчас неважно. Всего день они и простояли, но мы умудрились комнату с декорациями аккуратно отпереть. Что же там оказалось? – Три хитрые стенки, которым предназначено стоять на сцене: обиты материей, похожей на обои, а сами – раздвижные. Кнопка, розетка… и – по гладким роликам стена отъезжает, образуя за "обоями" дверь. Наигрались мы вдоволь, появляясь в любом месте «из стены»… И вот пришел к нам один местный. Увидел наше занятие – и рот раскрыл. А мы ему: «Ты что, не знаешь? Этому в институте нас теперь учат. Пройти сквозь стену – это же пустяк!» Полчаса демонстрировали ему «свои способности», убеждали – соберись, мол, и у тебя получится. И убедили – таки… Принял он зверский облик – да как треснется физиономией в стену! Хорошо, она была не очень жесткой, реквизит всё-таки…

– Юля, так что же общего в этом с рассказом Саши? – активно возразил на это Игорь. И он принялся многословно объяснять разницу между простым обдуриванием и необъясненными явлениями.

А Гаксин почувствовал вялость. Поспать бы! Но куда там… Энергичный Игорь, не сходя с поезда, добыл ещё пива, и скучноватая вечеринка затянулась совсем до поздней ночи.

…Конечная станция. Совсем не выспавшиеся, они еле встали, и лишь морозный воздух утреннего перрона их пробудил окончательно. Знаменитая Юлина картошка тащилась в руках Игоря. Гаксин равнодушно плёлся сзади. У остановки до него донеслись два обрывка фраз: «Пусть твой «орлазит» телефон у меня возьмёт что ли…», « А откуда ему тебе звонить-то?». И тут же Игорь обернулся:

– Саша! Тебе с Юлей как раз по пути!

…Сумка бременем повисла на руке Гаксина, который глазами проводил впрыгнувшего в автобус товарища. Как выяснилось, провожать Юлю было совсем недалеко. Вела она себя уже умницей. Оттаявший постепенно Гаксин, перед расставанием поинтересовался, где та будет работать после защиты диплома, и когда услышал, что – неизвестно, предложил похлопотать об этом перед своим директором. Юле такое оказалось кстати:

– Саша, ловлю тебя на слове.

И она очень бережно высвободила его руку от сумки.

Глава восьмая

Десять лет назад

Саша вошёл в равнодушную тишину музея. Здешняя прохлада совсем не сочеталась с летней погодой, она совместно с экспонатами словно подчёркивала свой особый взгляд на многие события. Вот и дверь с табличкой «директор». Гаксин просунул туда сначала нос, а затем вежливо поздоровался. Женщина за столом больше смахивала на заведующую баней, чем на директора краеведческого музея. С большим подозрением она вчитывалась в его направление на практику, будто бы это была шифровка от проваленного резидента, да ещё написанная на китайском языке. Наконец изучение верительной грамоты студента Гаксина было закончено, и директриса, с явным сожалением, что не за что зацепиться и вышвырнуть этого мальчишку вон, метнула направление в его сторону.

– Минуточку! – глаза у неё затеплились надеждой. – В направлении сказано, что твоя специальность – какая-то там геология. А здесь-то что будешь делать? Табличку у входа читал? Это не геологический музей!

– Я, извините, здешний… – вытянул шею Саша, – это я только учусь в Москве. А в экспедиции мне сегодня сказали, что тут имеется коллекция минералов…

Суровое божество его не слушало; оно уже набирало номер на телефоне: