Неразумная обезьяна. Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду

Наука – это не собрание неизменных фактов и священных догм; наука – это систематический метод познания. Ученые – не жрецы тайного знания, которым они нехотя делятся с непосвященными. Авторитет и почетные звания в конечном счете не имеют никакого значения; теории прославленных нобелевских лауреатов могут в одночасье быть опрокинуты опытом какого-нибудь скромного студента. Реальность ни на йоту не интересуется нашими предубеждениями или нашим эго. Научное знание всегда является временным, преходящим, а наше согласие с данными должно быть пропорционально силе и убедительности представленных доказательств. Новые открытия непрерывно совершенствуют наше понимание, а теоретические прозрения служат компасом для открытий, и это – и только это! – позволяет науке самой исправлять свои ошибки.

Даже титаны вынуждены склонять головы перед доказанными фактами. В конце девятнадцатого века люди стали свидетелями стремительного научного прогресса. Наш мир одну за другой раскрывал человечеству свои тайны, и выдающуюся роль в этом сыграл лорд Кельвин (урожденный Уильям Томсон). Колосс науки, Кельвин обессмертил свое имя в математической физике, термодинамике и электричестве. В рыцари он был посвящен за разработку прокладки трансатлантического телеграфного кабеля – труд, выходивший далеко за пределы теоретической науки. Международная шкала температур также названа его именем.

В конце первого десятилетия девятнадцатого века перед учеными встала очередная проблема: определение возраста Земли. Выдающийся геолог того времени Чарльз Лайелл утверждал, что Земля формировалась в ходе медленных процессов, а не внезапных катастроф, популярно описанных в священных текстах. На основании всех доступных им данных геологи предположили, что характерные особенности земной поверхности, возникшие под влиянием землетрясений и вулканической деятельности, связаны с геофизическими процессами, происходившими с приблизительно равномерной скоростью. Согласно такой гипотезе, возраст Земли представлялся весьма почтенным – сотни миллионов и даже миллиарды лет. Но к мысли о древности Земли склонялись не одни только геологи. В первом издании “Происхождения видов” Чарльз Дарвин подсчитал, что на выветривание Уилда, обширного мелового отложения в Южной Англии, потребовалось, вероятно, около 300 миллионов лет. Заинтригованный Кельвин направил свой мощный интеллект и всю силу математики на решение вопроса о возрасте Земли.

Кельвин исходил из того, что поначалу Земля представляла собой сферу из расплавленных горных пород. Поверхность планеты, обращенная к космосу, достигла постоянной температуры за пренебрежимо короткое время. Тепло, сохранившееся под поверхностью, медленно рассеивалось в космическом пространстве, проникая сквозь наружный слой, как это было показано французским физиком и математиком Жозефом Фурье в 1822 году. Гениальному Кельвину самой судьбой было уготовано искать тому подтверждение: в шестнадцатилетнем возрасте он уточнил некоторые расчеты Фурье. Уравнение теплопроводности четко определяет, как изменяется система с течением времени, а это позволяет вычислить время, прошедшее с момента образования системы, – если принять, что изначально она представляла собой расплавленную сферу. Кельвин тщательно изучил термодиффузию и точки плавления горных пород, чтобы рассчитать температурный градиент Земли. Вооружившись этими параметрами, он вычислил, что возраст Земли находится на шкале между 24 и 400 миллионами лет. Это соответствовало расчетам, сделанным ранее разносторонним немецким ученым Германом фон Гельмгольцем[76]

.

Обратив после этого свое внимание на Солнце, Кельвин предположил, что оно излучает энергию за счет гравитационного сжатия. Исходя из скорости, с какой Солнце излучает тепло, Кельвин оценил его возраст в 20 миллионов лет, что вошло в противоречие с геологическими данными, свидетельствующими о том, что Земля куда старше. Надо сказать, что Кельвин не симпатизировал геологии: некоторые геологи старой школы продолжали придерживаться взглядов, согласно которым Земля вообще не имела возраста, а это было несовместимо с законом сохранения энергии. Однако далеко не все геологи являлись профанами в теоретической физике, а многие молодые представители этой науки отличались достаточно прогрессивными взглядами. Они соглашались с тем, что мир должен иметь конечный возраст, но уважали фактологию не меньше, чем Кельвин уважал теорию. Разногласия между двумя выдающимися учеными – Кельвином и Дарвином – привели к тому, что Дарвин предпочел убрать упоминание о сроке, который потребовался для эрозии Уилда, из следующих изданий своей книги, ибо Кельвин ополчился на приведенную в “Происхождении видов” оценку как на абсурдную. Впоследствии Дарвин очень сетовал по поводу полученной им от одного из величайших людей эпохи резкой отповеди.