Неразумная обезьяна. Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду

Эти пункты не являются заменой рассудочного мышления; это всего лишь вопросы, которые следует задать себе при столкновении с новыми утверждениями. Понимание этих основополагающих принципов науки чрезвычайно полезно даже в тех случаях, когда утверждения напрямую к науке не относятся. Вот что пишет об этом психолог Томас Гилович:

Поскольку наука пытается расширить пределы наших знаний, ученый постоянно натыкается на барьер невежества. Чем больше человек занимается наукой, тем больше он сознает глубину неизведанного и временную и преходящую природу известного. Все вместе это приводит к разумному скептицизму в отношении утверждений о том, каковы вещи или какими они должны быть.

Конечно, попытки досконально разобраться в том, заслуживает некое утверждение доверия или нет, могут показаться сизифовым трудом – ведь мы живем в эпоху, когда лженаучные декларации часто топят нас в океане своего вздора. В этом половодье полуправды многие – что вполне объяснимо – попросту погружаются в бездействие. Но перестать обращать на все это внимание значит ступить на путь сомнамбулы, ведущий к катастрофе; мы не сможем противостоять надвигающемуся призраку климатических изменений и великому множеству других вызовов, если поддадимся апатии. Горькое замечание Сагана объяснимо, но его пророчество не является обязательным к исполнению. Умение отличать научное от лженаучного необходимо, если мы хотим защититься от шарлатанов и дураков.

Глава 20

Возвышение карго-культа

Весьма бурной и насыщенной жизнью Ричарда Фейнмана всегда руководило любопытство. Будучи молодым физиком, Фейнман принимал участие в работах по Манхэттенскому проекту в Лос-Аламосе; чтобы развеять скуку долгих ночей Нью-Мексико, он вскрыл сейф и оставил там зашифрованное письмо. Понятно, что это вызвало нешуточную панику: по цехам предприятия, работающего над созданием атомной бомбы, разгуливал неведомый диверсант. Дело кончилось тем, что злоумышленник был обнаружен, и Фейнману пришлось на время переквалифицироваться в эстрадного барабанщика. Правда, после войны он стал выдающимся физиком-теоретиком, а в 1965 году получил Нобелевскую премию. Но, кроме того, Фейнман известен как блестящий педагог, умевший, помимо прочего, рассказывать занимательные истории. В одной из самых интересных из них говорилось об островитянах южной части Тихого океана и об их таинственном карго-культе.

Эта любопытная религия возникла в ходе Второй мировой войны на затронутых военными действиями островках Тихого океана, где туземцы Меланезии поколениями жили в счастливом неведении о технологиях огромного, чужого им мира. Но военные действия докатились – со всеми своими наступлениями и отступлениями – даже до домов островитян. Первыми в Меланезию прибыли японцы – на самолетах с медикаментами, продовольствием и оборудованием. Потом, довольно скоро, японцев сменили союзники, построившие на островах военные базы, и в Меланезии появились вещи, каких местные жители прежде не видывали. Некоторые солдаты даже делились ими с потрясенными туземцами. Когда война кончилась, солдаты и их грузы исчезли так же быстро, как появились.

В глазах части островитян солдаты и их карго (то есть грузы) приобрели поистине религиозные качества. Писатель Артур Кларк однажды заметил, что “любая значимо продвинутая технология неотличима от магии”, а так как религия сама по себе склонна требовать избирательного отступления от наблюдаемых законов природы, то едва ли стоит удивляться, что многие островитяне отнеслись к увиденным им непривычным предметам как к появившимся из иного, потустороннего мира. Это преклонение было ловко использовано местными “большими людьми”, которые устроили религиозный культ на месте оставленных белыми пришельцами строений. Так же как это бывает во всех религиозных сектах, верования варьировали в зависимости от пророков и географического положения, но все они сходились в том, что доставленный солдатами груз имел божественное происхождение. На просторах меланезийского мира вожди нового культа проповедовали, что истинно верующие будут вознаграждены джипами, едой и одеждой.

Для того чтобы задобрить богов, владевших, по мнению аборигенов, всеми этими сокровищами, островитяне усвоили их (богов) формы поведения, постепенно создав сложные стилизованные ритуалы. Островитяне сделали почти точные копии того, что они видели у военнослужащих: широкие травяные взлетно-посадочные полосы и наблюдательные вышки, а также высокохудожественные украшения, напоминавшие таинственные средства коммуникации и армейское снаряжение.