Несерьезные дети

Лена шла к Хлудееву и думала о том, что эти ее занятия с двоечником — дело пустое, ненужное и бесполезное. Ведь не станет же вдруг Хлудеев отличником. И троечником вряд ли будет. Вот если бы наругал его завуч. Или даже директор. Тогда, может быть, была бы какая-нибудь польза или надежда, что Хлудеев подтянется. А так…

Эти скучные и ненужные занятия она, конечно, не могла считать своим делом. Свое дело ведь выполняешь легко и охотно, а на эти занятия смотрела как на тяжелую обязанность. И то, что мама не велела ей ходить к Хлудееву, это ведь тоже что-то да значило.

На этот раз Хлудеев сам открыл ей дверь и повел в свою комнату. Проходя по коридору, Лена старалась как можно тише ступать по зеленой ковровой дорожке: она прислушивалась, есть ли кто-нибудь еще, кроме Хлудеева, в этой большой квартире. А именно, дома ли дед Хлудеева.

Лене почему-то не хотелось, чтобы он был дома.

Как и в прошлый раз, Лена уселась за просторный черный стол Хлудеева и сразу начала читать задачу. Хлудеев влез с ногами на диван и смирно сидел, как и вчера.

Задача, которая сначала показалась ей простой, почему-то не получалась. Лена перепробовала уже несколько вариантов решений, но ни одно решение не сходилось с ответом в конце задачника.

— Гена! Я пошел.

Лена от неожиданности вздрогнула.

— Иди! — отозвался Хлудеев.

Хлопнула входная дверь, дед Хлудеева вышел из квартиры, и вновь наступила тишина.

«Надо обязательно решить эту задачу, — подумала Лена. — А то этот Хлудеев смеяться будет: тоже мне отличница!»

Но чем больше она думала, тем все больше начинала убеждаться, что задачу ей не решить.

Лена оторвалась от книжки и с досадой посмотрела в окно, но ничего там не увидела, кроме кусочка быстро темнеющего неба и темно-серой стены соседнего дома. Потом перевела взгляд на Хлудеева. Хлудеев сидел как ни в чем не бывало и опять смотрел на нее.

— Что ты смотришь все время? — проворчала Лена. — Мешаешь сосредоточиться.

Хлудеев отвел глаза.

Лена подперла кулачками голову и бездумно смотрела в учебник. Ей было обидно и неприятно, что Хлудеев видит, что у нее ничего не получается.

Хлудеев встал и тихо вышел из комнаты.

Лена прислушалась. В этой квартире было неестественно тихо: толстые стены и двойные рамы совсем не пропускали уличный шум, даже не слышно было самого Хлудеева, который бесшумно ходил где-то рядом. Наконец он вернулся. Обеими руками он прижимал к себе большую вазу, наполненную яблоками. Он поставил вазу на стол рядом с Леной.

— Бери! — кивнул Хлудеев, сам взял яблоко и полез на широкий подоконник.

«Ну тебя!» — хотела отмахнуться Лена, которой сейчас ничего не хотелось. Но вместо этого она взяла яблоко и откусила.

Хлудеев, обхватив руками колени, сидел на подоконнике, смотрел в окно и грыз яблоко.

— Не получается? — спросил он.

Лена огорченно кивнула.

— А ты и не решай больше. Брось ты ее, — посоветовал Хлудеев.

— Нельзя бросить, — тихо сказала Лена.

— Почему нельзя?

— Нельзя! — тихо, но твердо повторила Лена. — Галина Сергеевна спросит.

— А ты что, ее боишься? Да? — Хлудеев в упор посмотрел на нее.

— Не-ет! — удивилась Лена.

— Чего тогда мучаешься?

Лена подумала, что Хлудееву легко так говорить, он даже легкие задачи никогда не решает, но вслух ничего не сказала. Она смотрела на черную крышку стола и не знала, что делать.

Если бы ее не назначили ходить к Хлудееву, то все было бы гораздо проще. Просто пошла бы на урок с нерешенной задачей, вот и все. А тут…

Ей опять захотелось плакать.

— Да не реви ты, мы сейчас у деда спросим.

Лена недоверчиво посмотрела на него.

— Ему такую задачу ничего не стоит решить.

— Правда? — повеселела Лена. — Но ведь он уже ушел.

— Сейчас придет, — успокоил Хлудеев, указывая на часы.

Было без десяти минут пять.

— Придет ровно в пять, — объяснил Хлудеев. — Дед знаешь какой точный! Я по нему часы сверяю.

— А куда он ушел? — поинтересовалась Лена.

— На прогулку, — ответил Хлудеев. — У него режим. — И, словно желая пояснить, что это такое, продолжал: — Вот в пять придет с прогулки, потом двадцать минут газеты читает; почитает, потом до шести ложится на диван отдыхать. В шесть встает и идет на кухню — начинает ужин готовить. Готовит минут тридцать пять, а иногда сорок. — Хлудеев поморщился. — И двадцать минут какие-нибудь книги читает. Ровно в семь идет ужинать. Ужинает пятнадцать минут…

— И так каждый день? — удивленно спросила Лена.

— Каждый день, — кивнул Хлудеев.

— И в воскресенье?

— И в воскресенье, — серьезно согласился Хлудеев. И рассудительно, как взрослый, сказал: — У деда ведь каждый день воскресенье. Он же на пенсии. И потому все дни одинаковые.

— А зачем?

— Что зачем? — не понял Хлудеев.

— Зачем он так? Ну, каждый день одинаково. Скучно же.

— Режим, — сказал Хлудеев, который, очевидно, и сам не одобрял такой порядок, и, немного подумав, начал объяснять: — Режим нужен, чтобы сохранить здоровье. Об этом и в журналах пишут. Вот деду, например, сейчас шестьдесят три года, а здоровье у него, как у двадцатилетнего.

В это время послышался звук отпираемой двери. Хлудеев спрыгнул с подоконника и побежал в прихожую. Будильник показывал ровно пять.