Нескучная жизнь подполковника Чапаева

Было видно, что Виктор уже и сам понял, что напорол ерунды. Попытался как-то исправить положение, дотронулся до вздрагивающего плеча жены, намереваясь что-то сказать, но потом махнул рукой и, с грохотом уронив стул, быстро вышел из кабинета. Я налил в чашку воды и придвинул Елене.

— Лен, не со зла он… Нервы, чёрт бы их побрал. Выпейте, давайте продолжим работать. Я спросил вас про водителя, — настойчиво попытался вернуть женщину в адекватное состояние я.

Жданова подняла голову, достала из сумочки зеркальце и носовой платок. Потом, сделав глоток из чашки, продолжила:

— Спас… спасибо, Андрей. Да я понимаю его. Это он ещё так… держится. Водитель? Этот гад — кавказец. Акцент заметный, всё мужской с женским родом путал и окончания не произносил, типа, «…женщина, ты за ребёнок не платил». Лет сорок ему. Чем пахло? Да чем… потом, бензином от него несло… А! Руки апельсинами или мандаринами пахли, и в салоне, знаете, такой дух новогодний стоял. Одет был в кожаную куртку, джинсы… свитер турецкий.

— А вот в самом автобусе было что-то примечательное? Ну, там, знаете, водители любят у себя на панели или лобовом стекле вешать какие-нибудь картинки, иконки, вымпелы со значками. Что-нибудь приметное, что обращает на себя внимание, — спросил я, пытаясь услышать от Елены какую-нибудь особенность, за которую можно было бы зацепиться.

— Да ничего вроде. Обычные таблички… «Оплата при входе», «Остановка на остановках». Хотя… Ну да! Были три или четыре иконки. Я ещё удивилась, какие странные святые. Все брюнеты с горбатыми носами и буквы так и не смогла прочитать. Не славянские какие-то буквы, — задумавшись, ответила Елена. — И кресты такие длинные. У нас не такие…

— Я понял, — кивнул головой я, записывая, и, не поднимая головы, продолжил: — А теперь, Лена, давайте перейдём к самому… ну, вы меня понимаете. Расскажите последовательно, что происходило. Подробно. Если сможете, конечно…

— Можно я отвернусь и на вас смотреть не буду? — тяжело вздохнув, спросила Жданова.

— Да, давайте… Думаю, и мне будет легче всё это воспринимать, — согласился я.

Ещё минуты три Елена собиралась с мыслями, шумно вздыхала, что-то шептала, всхлипывала и, наконец, начала свой рассказ:

— Выпила я тогда на празднике… Не помню даже, когда в последний раз так… Правда, повод был. Объявили о моём новом назначении и повышении. Я так счастлива была! Ну и потом промёрзла на остановке. А такси всё нет и нет. Звоню диспетчеру, а она, мол, машина вышла, ждите. А тут этот. Даже не наш маршрут — двести сорок шестой. Он вообще мимо должен идти. А этот останавливается, дверь открыл и орёт: «Садись, замёрз, как лягушка совсем». Я ему, мол, мне не по пути. А он: «Здэсь всем не по пути! Плати и едь себе. Сотка накинешь, до подъезда довезу». Смотрю: в салоне люди сидят. Ну, я и села. А в автобусе самом тепло так, хорошо. Я пригрелась и задремала. Не слышала ни как люди все вышли, ни как он меня в этот парк завёз. Проснулась только тогда, когда этот чёрт начал мои ноги вверх поднимать. Глаза открываю и не пойму, что со мной происходит. Ноги выше головы, пальто нараспашку… этот стоит передо мной со спущенными штанами и бельё с меня срывает, сволочь! Я ему ору:

— Пусти, гад, я кричать буду! Я замужем, у меня муж полицейский!

А он, скотина, отвечает:

— Будешь дрыгать ноги — буду делать болна! У меня тоже жена есть, толко далеко он.

— Вы сопротивлялись? Как-то отбивались от него? — задал вопросы я.

— Конечно! Я сначала попыталась вырваться, хотела стекло боковое в автобусе разбить. У меня на сапогах каблуки с металлическими набойками. Думала, сейчас разнесу окно вдребезги и выпрыгну. Со всего размаха ударила, а стеклу хоть бы что. Каблуками луплю, а там только дырочки маленькие и трещинки. А этот понял, чего я добиваюсь, схватил меня за ноги и сапоги стянул, урод такой. Огромный, здоровый чертила… Орёт:

— Говорил, не дригай ноги… буду болна делать!

А потом кулаком меня в грудь… И всё… Дышать не могу, кричать не могу, руки, ноги не слушаются… — всё тише и тише говорила Жданова, заканчивая свой рассказ.

— Лена, вы извините, вопрос у меня. А сапоги ваши с металлическими набойками на каблуках на вас сейчас? — нетерпеливо спросил я.

— Да…

— А вы их после… ну, после всего этого мыли, протирали? — с надеждой спросил я.

— Нет, а зачем? Они чистые были. Только каблуки и носики протёрла… — тихо ответила Жданова.

— Прекрасно… то есть хорошо, что не мыли. Тогда снимайте…

— А…

— Снимайте, снимайте… мы вам что-нибудь подберём, чтобы до дома добраться. А сапожки нужно будет на экспертизу отдать. Не беспокойтесь, обязательно вернём, — обнадёжил я.

— А зачем… Ах, да! Он же их руками хватал, мерзавец, — догадалась Жданова.

— Вам кофе сделать, Лена? — чтобы как-то отвлечь женщину, предложил я.

— Нет… лучше водички, если можно, — так же тихо ответила Елена.

— И сколько… сколько по времени… всё это? — смущённо спросил я.