Нет бога, кроме Бога. Истоки, эволюция и будущее ислама

Кампусы аль-Азхара расположены рядом с центральным базаром города, известным как Хан аль-Халили, по чьим булыжным тропам и лабиринтам дорожек бродят местные охотники за покупками и утомленные туристы. В летние месяцы, когда шумная энергия Каира становится слишком невыносимой даже для его жителей, мужчины и женщины, молодые и старые, христиане и мусульмане толпятся вместе в прохладной, спокойной тишине обширного открытого двора аль-Азхара. Босые старики сидят на мраморном полу, прижавшись спиной к разрушающимся колоннам, ища убежища в тени крытых галерей. Молодые студенты собираются вокруг замысловатых резных входов и угловых сводов главного молитвенного зала, некоторые из них здесь, чтобы учиться, но большинство – чтобы посплетничать. В особенно жаркие дни единственные, кто совершает движение во всем комплексе, – это голуби и крестьяне в белых головных уборах и пыльных серых галабеях

, подметающие пол высушенными и очищенными пальмовыми ветками.

Все в этих святых стенах, включая сами стены, перекликается с традициями. Во время моего первого визита в аль-Азхар я спросил друга-египтянина, как долго это духовное учреждение находится в Каире. «Оно было здесь всегда», – ответил он.

Он не преувеличивал. Современная столица Египта может располагаться на развалинах полудюжины давно забытых городов, но город, название которого на арабском языке звучит как аль-Кахир, что означает «победоносный», – это город тысячи минаретов. Он начал свое существование как центр шиитской империи Фатимидов, а сейчас общепризнан как культурный центр арабского мира. Его история начинается вместе с аль-Азхаром как его основы. Когда непревзойденный мусульманский воин Салах ад-Дин в XII в. завоевал и освободил Египет от империалистического контроля шиитов, он лишил аль-Азхар финансирования и разорил его, но учреждение возродилось из пепла, став еще сильнее, чем раньше. В XVIII в. Наполеон Бонапарт обстрелял аль-Азхар; его войска въехали в великую мечеть на лошадях и разграбили ее, убив три тысячи человек. А три года спустя аль-Азхар вдохновил египтян на восстание против французов, заставившее Наполеона вернуться в Европу ни с чем. В ХХ в., в период заката британского колониального правления, улемы аль-Азхара обеспечили теологическую основу для забастовок и бойкотов, которые в конечном счете вытеснили иностранных захватчиков из Египта. Во время социалистической революции Гамаля Абдель Насера в 1950-х гг. аль-Азхар первым одобрил идеалы панарабизма, а затем отказался от них, когда Насер преобразовал школу в светский университет, контролируемый государством. В послереволюционный период аль-Азхар стал инструментом как легитимации светской диктатуры, так и разжигания исламской реакции на нее. Поскольку в соседних Ираке и Афганистане бушевала война с террором, аль-Азхар одновременно служил оплотом против «крестового похода на ислам» Запада и моделью умеренного консерватизма перед лицом ревностного экстремизма, охватившего молодежь страны.

Этот исторический багаж связан с тем, что в стенах аль-Азхара с тихим почтением называют «традицией», которая предоставляет учреждению и его ученым право выступать в качестве арбитров по всем вопросам веры и морали. Действительно, истоки института улемов – будь то улемы в аль-Азхаре или где-либо еще в мире – связаны с их способностью пропускать через себя и передавать то, что было сказано, написано или осмыслено людьми, которые в течение более тысячи лет сидели в этих же классах, изучали одни и те же тексты и комментарии к ним.

В шиизме религиозная власть происходит от духовной связи улемов с Пророком и имамами. В исламе суннитского толка религиозная власть основана исключительно на способности улемов полностью подчиняться традиции. Шиитский авторитет считается вечным и божественно вдохновленным. Суннитская власть непостоянна и привязана к прошлому. Это самостоятельное присваивание, а не божественное предопределение. Как и еврейский раввин, суннитский священнослужитель – ученый, а не священник. Его решению следуют не потому, что он проводник власти Бога (это не так), а потому что духовный сан, глубокое знание традиции и его нерушимая связь с прошлым дают ему особое представление о воле Бога. Таким образом, если происходит разрыв, который разрушает связь улемов с властью, на которой построен их институт, если внезапно сами основы мусульманского общества потрясает какой-то социальный, политический или религиозный кризис, тогда весь институт начинает рушиться.

Четырнадцативековая история ислама знает много примеров таких разрывов: смерть Пророка, расширение уммы до империи, конфликт с Европой, крестовые походы, колониализм, уничтожение халифата. Тем не менее ни один предыдущий разрыв не оказал настолько сильного влияния на эволюцию ислама и не нарушил настолько сильно связь улемов с прошлым, как это сделало столкновение ислама с современностью и глобализацией.