Нет бога, кроме Бога. Истоки, эволюция и будущее ислама

Революционные права, предоставленные Мухаммадом тем членам его общины, которым ранее не уделялось такого внимания, были подробно описаны в этой книге, равно как и последовательные усилия религиозных и политических наследников Мухаммада по отмене этих прав. Однако стоит просто вспомнить предупреждение Пророка тем, кто поставил под сомнение его меры по установлению равноправия в Медине – «А кто не повинуется Аллаху и Его посланнику и преступает Его границы, того Он введет в огонь вечно пребывающим там, и для него – унижающее наказание» (4:14), – чтобы признать, что подтверждение прав человека в исламе – это не просто средство защиты гражданских свобод, а основной религиозный долг.

Тем не менее исламское видение прав человека – это не предписание для морального релятивизма. Не подразумевает оно и свободу от этических ограничений. Изначально общинный характер ислама требует, чтобы любая политика в области прав человека ставила защиту сообщества выше автономии личности. Хотя могут быть некоторые обстоятельства, при которых исламская мораль может привести к верховенству прав сообщества над правами человека, например, в отношении заповедей Корана, запрещающих употребление алкоголя или азартные игры, эти и все другие этические вопросы должны постоянно пересматриваться, чтобы соответствовать воле сообщества.

Нужно понимать, что уважение прав человека, таких как плюрализм, – это процесс, который естественным образом развивается в условиях демократии. Следует иметь в виду, что в течение почти двухсот лет из двухсотсорокалетней истории Америки чернокожее население юридически находилось в подчиненном положении по отношению к белым американцам. Наконец, ни права человека, ни плюрализм не являются результатами секуляризации, они – ее первопричина, а это означает, что любое демократическое общество, исламское или иное другое, посвятившее себя принципам плюрализма и прав человека, должно посвятить себя и следованию по неизбежному пути политической

секуляризации.

В этом и заключается главная сложность аргумента в пользу исламской демократии, которая должна быть не «теодемократией», а демократической системой, основанной на исламской моральной основе, посвященной сохранению исламских идеалов плюрализма и прав человека, поскольку они были впервые введены в Медине, и открытой неизбежному процессу политической секуляризации. Ислам может избегать секуляризма, но не может быть и речи о том, что фундаментальные исламские ценности противостоят процессу политической секуляризации. Разделение «церкви и государства», которым так гордится Америка, было установлено в исламе четырнадцать веков назад, когда было решено, что ни один халиф не будет иметь религиозную власть над сообществом. Только Пророк обладал религиозной и светской властью, но Пророк уже не среди нас. Следовательно, как и халифы, короли и султаны величайших исламских цивилизаций истории, лидеры исламской демократии могут выполнять только гражданские обязанности. Более того, не должен вставать вопрос о том, кому принадлежит верховная власть. Правительство народа, избранное народом и для народа, может быть создано или разрушено исключительно по воле народа. В конце концов именно люди создают законы, а не Бог. Даже законы, основанные на божественных писаниях, должны быть истолкованы человеком для применения в мире. В любом случае верховная власть требует способности не просто принимать законы, но и следить за их соблюдением. За исключением отдельных случаев масштабных бедствий как наказаний всего человечества, Бог пользуется этой властью крайне редко.

Те, кто утверждает, что государство не может считаться исламским, если суверенитет не находится в руках Бога, по существу, доказывают, что суверенитет должен находиться в руках духовенства. Поскольку религия по определению – это толкование, суверенитет в религиозном государстве будет принадлежать тем, кто способен толковать религию. Но именно по этой причине исламская демократия не может быть религиозным государством. В противном случае это была бы олигархия, а не демократия.