Нет мне ответа...

«Знаешь что, – разом освирепев, рыкнул Костя, – пошёл он, этот литературный барин. Я с голоду подыхать буду, к нему не пойду!..» – и от меня ушёл стремительно, и только потом, когда мы сидели в компании в гостинице, попивали водочку, подсел Костя ко мне и возникшее меж нами отчуждение снял. О Б. мы с ним уже никогда после не разговаривали, да и надобности не стало. Мы оба скоро поняли, что на бога надейся, да сам не плошай.

А написать предисловие я не могу – загружен бумагами по маковку, и все бумаги одна важней другой, аж военные с пистолетом на поясах их приносят, под расписку отдают, но главное – моё здоровье. Заразным гриппом маюсь, едва живой вернулся из поездки деловой и сразу в больницу. Недавно отпустили домой, но всё недомогаю, каждый вечер поднимается температура, кашель, голова болит, сердце постанывает, но главное, работоспособность утратил.

Перед съездом, после осенней поездки по России, на Курщину и в Америку, где все работают хорошо и не болтают про работу, про изобилие, я так горячо и сильно начал работать над романом о войне, что быстро накатал почти весь черновик первой книги (я, если «дозрею», то черновик пишу лихорадочно, стремительно, даже не зная, что получится, и только потом, получив первый текст с машинки, маю его и сам маюсь до истощения нервов и плоти). Ничего не пишу, кроме писем, ответов на письма и жалобы сов. граждан, а их всё больше и больше, жизнь испаскудилась, народ отупел от нищеты, но верит в бумагу всё ещё свято, берёт за грудки ближнего неистово, поскольку дальше и выше смелости ему недостаёт.

Простите меня, все Воробьёвы, и не обижайтесь. Вам ли меня не понять? Я тоже жалею, что в Курске не удалось ни с кем путём поговорить – стали видеться редко.

Всем вам кланяюсь. Виктор Петрович

1990 г.

(Адресаты не установлены)

Дорогая Люся! Дорогой Жан!

Как приятно было получить от вас весточку и ещё, и ещё раз вспомнить моё гостевание в вашем приветливом ломе. Вспоминаю, как Жан угощал прекрасным вином, был остроумен, оживлён и даже выкурил трубку под конец вечера в гостиной, хотя я и понимал: ему при его хворях это едва ли полезно. Но я и сам, загулявши, на хорошем душевном подъёме могу перейти через «нельзя» и не сожалею об этом – минут, доставляющих удовольствие общения с приветливыми людьми, душевно совпадающими с тобой, не так уж много случается в жизни, и ими надо дорожить.

Мы живём помаленьку. Постигло нас большое горе – умерла дочь 39 лет от роду, остались с нами её дети, девочка и мальчик, Витя и Поля. Трудно, конечно, особенно бабушке, с ними, и молим Бога, чтоб он продолжил наши дни ради сирот. Что они без нас? Как? Время такое тревожное.

С горем и бедой справлялись в работе. Я писал новые главы в повесть «Последний поклон» и рассказы, статьи, даже очерк один о природе написал, хотя давал себе слово больше не соваться «в лес».

В прошлом году у меня было восемь публикаций: статья о Гоголе, очерк о северной природе и пять рассказов, в том числе два маленьких рассказа, написанные ещё в шестидесятых годах. Осенью я сделал ещё один, пятый заход (после публикаций) на повесть «Пастух и пастушка», и она наконец-то обрела тот уровень и «лик», который и задумывался. Все потери, случившиеся на пути к читателю, восстановлены, кое-что переосмыслено и дописано после моей поездки на Украину, по местам боёв. Журнал «Студенческий меридиан» начал публиковать повесть в новой редакции.

Летом я побывал в Испании, а осенью – в Америке, посмотрел, подивовался, отдохнул, и мне захотелось работать. Вернувшись домой, продолжил работу над военным романом, в котором и бумага уже пожелтела – так давно я не открывал рукопись. Очень хорошо начал работать, прошёл почти половину черновика первой книги, и тут настала пора ехать на съезд депутатов в Москву. Погода в столице была мокрая, хлюпкая, народищу везде толпы, и я подхватил столичный грипп, лежал в больнице и до сих пор избываю хворь, осложнение легло на сердце, главная работа – над романом – остановилась.

Из новых рассказов я составил сборник, включил в книгу и повесть «Пастух и пастушка» в новой редакции, и известный вам «Печальный детектив». Книга выйдет к концу нынешнего лета в московском издательстве «Книжная палата». В эту книгу включена и «Людочка». Я уж подумывал через ВААП переправить вам эту книгу, и тут ваше письмо. Сейчас мне уже лучше, и я надеюсь скоро войти в рабочую форму, продолжу работу над романом.

Издательство «Молодая гвардия» с 1991 года начинает издание моего собрания сочинений в шести томах. На сей раз хотят выпустить его за два года, вот этой трудоёмкой работой и буду заниматься. Сдача первого тома в апреле нынешнего года. Когда выйдут все шесть томов, я попробую переправить их вам на добрую память, а пока буду ждать новую книгу из «Книжной палаты» и непременно пошлю её вам, но ничего не навязывая. Найдёте возможным что-то переводить – ради бога, а на нет и суда нет.