Нет мне ответа...

С музеем, домиком моим чусовским, дело движется, но так ли своеобычно: избушку обносят литой оградой, как Летний сад в Петербурге, и никто не хочет понимать, в том числе и Леонард, неуместности этакой роскоши, и сам уж музей, наверное, ни к чему. Как представлю, чего в нём нагородят – оторопь берёт, одно и утешение, что я этого не увижу. Марья Семёновна продолжает хворать, но хорохорится, по дому всё делает, с Полькой борется за учёбу и опрятность, успехи невелики и переменны. Вернусь я домой числа 10—11 октября, уже будет зимно, но отопление включили, может, и эту зиму перевалим. Чего и тебе, и парням твоим желаю, и жене.

Видел в мастерской у Широкова картину-триптих его ученицы: Леонард, ты и я. Тебя они изобразили, конечно же, архангелом со свято взнятым в небо взором. О, святая провинция! Куда от неё деваться! И надо ли деваться? Столичная провинция ещё пошлее и заковыристей.

Обнимаю. В. Астафьев

28 октября 1997 г.

Красноярск

(М.Н. Кураеву)

Дорогой Миша!

Ты вот во шведах был, демократией подлинной дышал и небось водку-пиво пил. А где ты жил? Не на острове ли Готланд, не в доме ли творчества международного Пен-центра?

Я тут тоже слетал в Европу, аж в Брюссель, на одно творческое сборище. Там с нами был Саша Ткаченко, начальник нашего Пен-центра, и, узнав, как я хвораю зимами возле парящего Енисея, в мороси и сырости, пообещал определить меня в этот самый дом творчества в середине зимы. Вот я и хочу спросить тебя, и каков климат зимой в Швеции? Может, ещё сырей нашего. И, пожалуйста, не тяни с ответом.

Да, я побывал уже у нового министра культуры, пока он свеж и горяч, попросил его письменно и устно сделать «Провинциальные чтения» постоянными и взять Овсянскую библиотеку под крыло Министерства культуры, а то милая провинция, исходя завистью, заедает работниц наших и готова ту библиотеку спалить.

Весь я в делах – завершаю 12-й том составлять (публицистика) – экая морока, прости Господи! Все материалы разбросаны по газетам и журналам иль в папках бумаг таятся. И 13-й том на подходе – новая повесть основа, но я и другие вещи ворошу, восстановил вот и написал огромное послесловие к скандальному рассказу «Ловля пескарей в Грузии», а то почитающий себя великим редактором Викулов в воспоминаниях снова и ещё раз предал меня.

А с Лидой?[257] Пусть она не обижается. Маму мою звали Лидой, она погибла в 29 лет, и дочка, названная в честь неё, умерла девяти месяцев от голоду, вот я, видимо, и положил себе, что никто более, кроме этих двух женщин, не может носить это красивое и святое для меня имя. А ты не блядуй, так и жена тебя из-за моих описок прижимать к стене не будет.

Идёт уже, разворачивается подготовка к будущим чтениям, которые намечаю провести от 10-го сентября 1998 года. Бог даст, увидимся и наговоримся. Овсянка жива. У нас до сих пор хорошая погода. С марта месяца благодать. Уж не к добру, суеверно думаю я.

Обнимаю тебя, твой Виктор Петрович

21 ноября 1997 г.

Красноярск

(М.Н. Кураеву)

Дорогой Миша!

Вот кое-как домучил повесть[258]. Много сил она отняла, и трое уже суток сплю беспросыпно. Это и раньше бывало, всегда работал на полный износ, до полной прострации, но сейчас уже, видно, изнашивать осталось нечего, кроме пузы, а она у меня устойчива и от сидения за столом только пухнет (неразборчиво), – говаривал мой папа и, когда я подшучивал над ним, всё говорил: «Погоди, погоди, доживёшь до моих годов!» И как старый зэк добавлял: «Эти старые годы идут, как зачёты – один за десять».

Нет, Миша, середь зимы на воду не поеду. Здесь пока, слава Богу, сухо относительно и уже морозно неотносительно. Присмотрю угол потеплее, куда ходят из Красноярска туристические рейсы, и поеду кости погреть и дыхалку подлатать, и в Швецию, тобой обжитую, авось съездим когда-нибудь вместе. Ты не возражаешь?

Пока же 26-го двигаюсь в Казань через Москву – присудили мне премию Литфонда и отчего-то решили проводить отчёт Литфонда и премии вручать в Казани, где я никогда не бывал, но где учился и бунтовал товарищ Ленин.

Закончил и сдал в производство 12-й том (по газетам, журналам и чёрт-те по каким изданиям, пока составлял, чуть с ума не стряхнулся). Вышел 9-й том, до конца года сулят выпустить и 10-й, а там пойдёт под уклон.

Летом постараюсь отдохнуть и как следует подготовить вторые «Провинциальные чтения», если, конечно, ничего не стрясётся, т. е. власть не переменится и денег всё-таки дадут. Пока ещё только разговоры о них. Для зачина маленько дали, библиотекарши зарплату получили, а начальница библиотеки даже пальто себе зимнее приобрела.