Нет рецепта для любви

Артём успел захлопнуть дверь, так что чашка, брошенная Олесей ему вслед, ударилась о створку и разбилась. Он сразу пожалел о сказанном, потому что Олеся стала совершенно невыносимой. Артём старался не реагировать на выходки Олеси и только мрачно отворачивался, когда она у него на глазах демонстративно кокетничала с кем-нибудь из официантов или посетителей. Правда, официанты, помня про уволенного Бернара и Поля, который ушел сам, держались с женой хозяина настороже. Зато один из посетителей зачастил в ресторан – высокий черноволосый красавчик, тоже чем-то неуловимо похожий на Бернара. Артём замечал, как он заговаривает с Олесей, целует ей руку, а потом и вовсе пересел за ее столик. Они выглядели влюбленной парочкой и только что не целовались на виду у всех. Артём наблюдал за этой сладкой сценой через стеклянную дверь кухни – его подозвал Серж:

– Посмотри! Ты что, спустишь ей это?

Артём вышел в зал. В это время парочка поднялась и двинулась к выходу. Олеся оглянулась на Артёма, и они посмотрели друг другу в глаза. Потом она усмехнулась и взяла своего кавалера под руку. Артём повернулся и ушел, бросив по дороге Сержу:

– Не лезь. Это наши дела.

Они вышли, Олеся села в машину – роскошный красный «Феррари» резко сорвался с места и быстро исчез вдали. Артём ушел из ресторана последним и сразу, не заходя в дом, направился к бассейну – долго там плавал, потом просто лежал на воде, раскинув руки, и глядел в черное южное небо, полное звезд. Вдруг резко погрузился в воду и ушел на дно, но потом все-таки забарахтался и всплыл, задыхаясь, фыркая и откашливаясь. Вылез и уныло поплелся к дому, а когда попал в спальню, оказалось, что там его ждет Олеся. Артём посмотрел на нее, повернулся и пошел в ванную – взял полотенце и стал вытирать мокрые волосы. Олеся пошла за ним.

– Послушай, – медленно произнесла она, глядя на отражение Артёма в зеркале. – Мне кажется, нам надо… расстаться. Некоторое время пожить отдельно. А то все так запуталось!

– Что-то случилось? – обреченно спросил Артём.

– Ничего. Просто я больше не могу. Мне надо уехать. Куда-нибудь.

– В Москву?

– Нет. В Испанию.

– Ты поедешь одна?

– Нет.

– Что, с этим типом?

– Каким типом? А-а, с этим. Нет, что ты! Не волнуйся, у нас с ним ничего не было. Я сбежала. Ты знаешь, я хорошо умею сбегать. Я же поехала с ним только назло тебе. А потом… Пока мы ехали… Не знаю, может, потому что он похож… На одного из тех. Или мне так показалось.

– Из тех?

– Ну да, из компании Коляна. Москвич. Такой высокий, темный.

– А! И что случилось?

– Я смотрела на него и понимала, что… – Олеся вздохнула. – В общем, я хотела его убить.

– Что?!

– Ехала и представляла себе, как мы придем к нему в номер, и я… В общем, сбежала от греха подальше. Так я уеду? Мне надо прийти в себя, да и ты… отдохнешь.

– Ладно, поезжай. Денег я дам. Надолго ты собираешься?

– Пока не знаю. Недели три, может, месяц.

– А с кем же ты едешь?

– Тём, это совсем не то, что ты думаешь! Я познакомилась с ним в казино, и он…

– Нет, не рассказывай. Не хочу знать. Но ты вернешься?

– Конечно!

– Что ж, если тебе необходимо – улетай, Журавлик. Только возвращайся. Просто помни, что я люблю тебя. И это неизбывно.

Олеся не спала почти всю ночь, пару раз подходила к двери Артёма, но войти так и не решилась, а утром уехала, оставив мужу записку: «Я обязательно вернусь. Прости. Я люблю тебя». Прочитав вечером записку, Артём зарычал от боли и яростно скомкал белый листок, швырнув его в угол. А потом долго доставал из-под тяжелого кресла, собрав по дороге всю пыль. Достал, расправил и положил на стол под стеклянное пресс-папье, одно из пяти, которые успела сделать Олеся, пока ей не надоело: тяжелый шар из синего стекла с золотыми нитями внутри. Артём долго смотрел в глубину синего стекла, пока оно не начало расплываться у него перед глазами, а потом взял бутылку «Неббиоло» и ушел на балкон.

Глава 2

Испанский ветер

Олесе нравилось в казино: нарядно, шумно, азартно! Можно раствориться в толпе и забыть о себе, о своих дурацких поступках и постепенно разваливающейся семейной жизни. Как остановить процесс распада, Олеся не понимала. Она действительно сама не играла, а выбирала какого-нибудь игрока в рулетку и болела за него. Сначала это была эксцентричная старая американка в тюрбане, которая делала ставки трясущимися руками, звенящими от множества колец и браслетов. Потом американка перестала приходить, и Олеся выбрала пожилого мужчину – седого, бледного и весьма элегантного: сначала Олеся обратила внимание на его затейливо повязанный шарф и решила, что он француз. Мужчина был худощавый и невысокий, даже ниже Олеси, но очень представительный: в нем сразу чувствовалась внутренняя сила и уверенность. Играл он без особого азарта, попеременно то выигрывая, то проигрывая небольшие суммы. Он заметил, что хорошенькая рыжеволосая женщина следит за ним, и пару раз улыбнулся Олесе. Наконец он сорвал неплохой куш, и Олеся, забывшись, запрыгала и захлопала в ладоши. Мужчина рассмеялся и, проходя мимо, сунул ей фишку:

– На, малышка, поиграй сама!