Невеста для отца-одиночки

— Продавец — это правильный термин, и он называется именно так вполне обосновано. По моему опыту, женщины не могут продавать автомобили.

— Держу пари, Рита бы с этим справилась, — говорю я.

Рита наклоняется ко мне и шипит мне в ухо:

— Дикон, я не хочу продавать машины.

— Я знаю, — шепчу я в ответ.

Шерил кашляет, чтобы привлечь к себе внимание:

— Элси, чему ты сейчас учишься в школе?

— Как переносить числа, — говорит она.

— Что? — спрашивает Шерил. — Что это такое?

— Как при сложении, — говорю я. — Ну знаете, это когда вам нужно перенести числа из столбца сотен в столбец десятков?

— Хо, — говорит Майкл, огрызаясь. — Обычное сложение.

— Да, — говорю я, смеясь. — Я все это прекрасно делаю и без калькулятора, но, чтобы помочь Элси с домашним заданием, мне почти пришлось переучиваться заново, а это было так давно.

— Разве это настоящий мужской поступок помогать дочери с домашним заданием? — спрашивает Майкл, скрестив руки на груди.

— А почему, черт возьми, нет? — возмущенно спрашивает Рита.

Я ухмыляюсь. Ей, наверное, не стоило идти им наперекор, но мне приятно видеть, как она готова за нас вцепиться им в горло.

Майкл усмехается с издевкой:

— Шерил сама занималась со Стейси. А я работал.

— Дикон делает и то и другое, — говорит Рита. — Для меня это гораздо более мужественный поступок.

Шерил криво улыбается:

— Никакой работы, Рита? И ты даже не помогаешь Элси с домашним заданием?

— Она достаточно помогает, — говорю я. — Но я просто не верю, что папа просто работает и никогда не проводит время со своей дочерью. Стейси говорила мне, что никогда не видела вас, Майкла, и...

— Хватит! — огрызается Шерил. — Элси, иди поиграй в другой комнате.

— С чем? У вас нет никаких игрушек, — говорит Элси.

— Иди! — Шерил указывает на гостиную. — Поиграй со своим воображением.

Элси топает в сторону гостиной и бурчит себе под нос:

— Я пытаюсь быть милой! Но все здесь такие злые!

Когда она уходит, Шерил говорит:

— Вот наши условия: Элси остается с нами по выходным и на время летних каникул.

— На лето? — с неверием спрашиваю я. — То есть на все гребаное лето, Шерил?

— Да, — говорит она. — И каждые выходные.

— Даже не надейтесь, — говорю я. — Почему вы вдруг решили заключить со мной сделку?

Рита стоит, скрестив руки на груди. Она кусает губу и избегает зрительного контакта.

— Как будто ты не знаешь, — говорит Шерил. — Ты женился как раз вовремя, Дикон. Я уверена, что это будет хорошо смотреться в глазах судьи.

— На что это вы намекаете? — спрашиваю я.

Рита хватает меня за руку и сжимает.

— Ты хорошо ее натаскал, — говорит Майкл, указывая вниз на наши руки. — Судья может и купится на это, но не мы. Ты действительно хочешь рискнуть потерять полную опеку? Если нет, то тебе лучше согласиться на нашу сделку.

— Нет, — говорю я. — Эта сделка — дерьмо собачье.

— Какие тогда твои предложения? — спрашивает Шерил.

— Дерьмо, — говорю я. — Не знаю? Что-то нормальное? Например, Элси живет со мной и Ритой, так как она моя дочь. Вы можете навещать ее, когда захотите, а она может быть с вами время от времени. Мы можем играть по-хорошему и постараемся найти общий язык. Вы можете навещать нас на Рождество, День Благодарения и Пасху... такого рода мое предложение.

— Похоже, мы не получаем ничего, — говорит Шерил.

— Кроме твоих подачек, — добавляет Майкл.

— Она МОЯ дочь, — говорю я, схватив Риту за руку и потянув ее в гостиную. — Элси! Поехали! Время мороженого!

***

Даже после того, как я начинаю отъезжать, в машине стоит гробовая тишина.

— Папа, почему старые люди думают, что такая странная фигня — хорошее угощение? — наконец-то нарушила молчание Элси.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.

— Лимонные фигнюшки.

— Прошло много времени с тех пор, как они были детьми, — говорю я. — И, возможно, когда они были детьми, лимонные кексы были хорошим угощением.

— Почему все так разозлились? — спрашивает она. — Ты злишься на меня?

Рита нервно смотрит на меня. Я не знаю, как много я должен рассказать Элси о том, что происходит. Я ненавижу обращаться с ней, как с маленьким ребенком, хотя зачастую и ошибаюсь, будучи излишне честным с ней.

— Никто не злится на тебя, — говорю я. — Дедушка и бабушка думают, что я не очень хорошо тебя воспитаю, — говорю я. — Они думают, что смогут сделать лучше.

— Нет! — кричит она. — Я не хочу жить с ними! Ни за что!

— Я знаю, милая, — говорю я. — И мы с Ритой будем бороться, чтобы ты осталась с нами. Никто тебя не заберет.

Она все еще выглядит грустной, даже когда мы добираемся до магазина мороженого. Это одно из тех мест, где имеется мраморный прилавок, и в мороженное добавляют любую из выбранных вами начинок.

— Чего бы ты хотела? — спрашивает Рита.

— Я не знаю, — говорит Элси, глядя в пол.

— M&Ms, арахисовое драже, мармеладные мишки, нуга...

— Все, что угодно, только не лимонный кекс, — говорит Элси.

— M&Ms, — говорю я. — Она будет шоколадное мороженое с M&Ms, — говорю я парню за стойкой. — И клубникой.

Я подмигиваю Рите:

— Чуток фруктов, чтоб это было полезней.

Мы с Ритой берем кофейное мороженое с кусочками нуги и малиной.