Невеста княжича

— Немного, — не стала таить Влада.

— Дальше уже путь через лес будет, к ночи придём к острогу Аксель, там и отдохнём. А пока придётся ютится вам всеми вместе в одной клети. Хорошо, что не в морозы, иначе бы ещё и в холоде заночевали.

— Ничего, мы всеми вместе поютимся, в тесноте да не в обиде, — Любомила взяла Владу под локоть и потянула к воротам.

Девки её понуро следом пошли, не отставали. Одну только Купаву не омрачили ни болото, ни дальняя дорога, однако лицо её было сосредоточенным. Оно и понятно, в первый раз так далеко от родины забредает. Влада обернулась, выхватывая взглядом за мелькавшими гриднями задумчивого княжича...

Жена хозяина постоялого двора выделила знатным гостям самую просторную и сухую клеть с двумя широкими лежанками и оконцем, затянутым бычьем пузырём. Квета и Млада сразу стали разбирать тюки, доставая тёплые рубахи для себя и Влады, войлоки и шерстяные одеяла, всё же промозгло было в клети, потому как рядом болото, да топи. Их четырёх оставили вместе, Любомила же присоединилась к Митрице, заняв соседнюю клеть. Влада понимала, что пока она только гостья среди родственников Мирослава. Даже так и лучше — не расслабиться как следует, окажись она рядом с княгиней. Посему искренне поблагодарила Любомилу. Княжна предложила спуститься повечерять со всеми вместе, но Влада вежливо отказалась.

Как только Любомила ушла, Влада, шумно выдохнув, принялась разбираться, устало стягивая опашень, оставаясь в одной кружевной сорочке. Квета наскоро развязала венчик на голове Влады, расплела косы, принялась расчёсывать. В дверь постучали — хозяйка двора принесла снедь. От запаха копчёного мяса Владу только горше замутило, поэтому, каким бы пустым ни было её нутро, вечерять она отказалась, а вот молока козьего испила с удовольствием.

Забравшись на лежанку и смяв подол сорочки, Влада потянула её с себя, но в дверь вновь постучали. Она быстро одёрнула подол, глянула на Квету, кивнула. К великому удивлению, на пороге стоял Мирослав. Влада поднялась с ложа, ступая на пол босыми ногами, замечая, как девки сей же миг подобрались и юркнули за дверь вместе с Купавой.

Княжич прошёл вглубь, осмотрелся, при его появлении клеть сделалась тесной.

— Пришёл пожелать тебе доброй ночи, — сказал, наконец, Мирослав, разрывая тишину.

Он прошёл к Владе ближе и остановился, посмотрел внимательно глубоким взором. Её пробил озноб — было ли это проклятие или её волнение, Влада так и не разобралась.

— И тебе доброй, — промолвила дрогнувшим голосом.

Мирослав сделал ещё шаг к ней, потом ещё... коснулся горячими пальцами ладони Влады, от чего по руке пошла тёплая волна. Сжал её холодные пальцы и поднёс к своим устам. Кожу обожгло лёгкое касание губ Мирослава. Княжич чуть задержался и вдруг, обхватив Владу за талию, притянул к себе. Влады замерла, утопая в серых его глазах. Забыла она и о Грефине, и о своих дневных терзаниях. Мирослав с ней рядом, обнимает её, смотрит так, как никто никогда не смотрел на Владу, даже калогостовские братья Станислав и Перко. Княжич один волновал душу. Она приподнялась на цыпочки и, сама того не ожидая от себя, прикрыв ресницы, коснулась его горячих губ. Мирослав взглянул на неё внимательно, будто не веря. Дрожащая Влада провела рукой по щеке княжича. Он словно очнулся от её касания, подался вперёд и, сжав в объятиях, стал целовать желанно и пылко, пока сплетённое воедино дыхание их не стало порывистым и жадным, а вдохи — глубокими и частыми.

— Влада… — прошептал он её имя так проникновенно, что пол ушёл из-под ног. — Моя белая лилия… русалка… Позволь хотя бы посмотреть на тебя.

Влада не сразу уразумела, о чём княжич просит, пока он не смял подол её рубахи, не потянул через голову. Звякнули обереги на шее, обожгли грудь холодом железа.

Оставшись нагой под протяжным взглядом княжича, она почувствовала, как загораются и краснеют её щёки, кротко моргнула. Едва себя сдержала от того, чтобы прикрыться руками, однако, так и не смогла… Мирослав поймал её за запястье, когда попыталась закрыться. Свободной рукой он бережно погладил спину, поясницу, грудь.

Проклятие не стремилось поглотить. Наоборот, Влада ощутила силу свою, что бурным ключом забилась в груди, напоминая о даре, который вдали от родины начала забывать. Княжич выпустил Владу. Отступил, склонился, подхватывая с ложа сухую рубаху, приготовленную Кветой, помог одеться. Сжал её крепко в объятиях и, как только Влада вскинула голову, накрыл её губы в долгом поцелуе.

— Холодно на улице, — нехотя отстранился от неё княжич. — Девки с дороги тоже умаялись. А если останусь… то уже до утра... Им придётся заночевать в трапезной, — проговорил он ласково, и от речи его огненной рудой обдало Владу с головы до пят.

Погладив её по волосам, Мирослав отстранился и, больше не говоря ни слова, покинул клеть, оставив Владу трепетать от волнения.

ГЛАВА 12. Акселевская берегиня