Невеста палача (СИ)

Струйка крови потекла из уголка искривленного рта, тяжелый вздох вырвался из легких, глаза закатились и он затих, тело обмякло. Никакой агонии, никаких стенаний, быстрая и несправедливая смерть за украденный поцелуй. Жалость к незнакомцу наполнила мое сердце, но лишь на короткое мгновение. Жуткий визг разорвал утреннюю тишину, разнесся вдоль домов полупустынных улиц:

— На помощь! Помогите! Скорее! Убийство!

Водоворот последовавших событий закрутился стремительно, не дав нам с Приморисом опомниться. Нас схватили, заковали в цепи, отправили в крепость. Иллюзий я не питала, за убийство наказание — смерть. Но эта проклятая старуха с косой и на сей раз пошла кривой дорогой, обойдя нас стороной, видимо, решив позже поглумиться.

Спустя некоторое время заточения в мрачных подземельях крепости Ангулана, нас отправили на суд, где было оглашено решение заменить смертную казнь службой графу Рагнару Эрускому, жестокому, бессердечному человеку, заработавшему богатства кровью и потом принадлежавших ему людей.

Замок графа, Эрус Карструм, куда нас отвезли, предстал огромной серой каменной глыбой с нерушимыми мощными стенами, вызывавшими трепет и страх. В тот день, когда переступили порог жуткого обиталища графа, мы утратили не только свободу, но и право на жизни, стали собственностью человека, не знавшего жалости к падшим существам, коими он нас считал.

У Рагнара были планы на прибывших подростков, заключавшиеся в том, чтобы выдрессировать искусных убийц, действующих по указке хозяина, способных стать орудием, уничтожающим любого, вставшего на пути к цели.

Шесть лет обучения и дрессировки пронеслись стремительно, суровые испытания, наказания, требования вышколили нас, пришло время доказать, что мы стоили потраченных сил и денег. Рагнар приказал в недельный срок доставить в Эрус Каструм голову мертвеца, убитого собственноручно, жребий пал на меня, я первой отправилась на задание, подстегиваемая предупреждением, если не управлюсь за неделю, с плеч полетит голова Примориса.

Стояла ранняя весна, на деревьях зеленела молодая листва, теплый воздух, пропитанный ароматами цветов, заряжал энергией. Не мешкая, я оседлала запряженного для меня коня, под уверенной твердой рукой он рванулся в путь. Цель была выбрана, определиться с необходимым курсом сложности не составило. Рысак галопом нес меня по дороге вдоль Сильва Амбра к местам ушедшего детства, к бывшему родительскому дому, где приобрела и потеряла почти все, что было дорого.

Кровь кипела, усталости не чувствовалось, сильного молодого коня не останавливала, продолжали скачку даже ночью. На вторые сутки добрались до места, взглядом окинула родные места, и сердце защемило от предсказуемой боли.

До заката оставалось немного времени, решила подождать, привал сделала в лесу, коня привязала, он храпел и греб землю копытом, требуя продолжения скачки, пройденный путь ему был нипочем.

Едва солнце скрылось за горизонтом, я, прихватив кинжал и небольшой тряпичный мешок, отправилась к бывшему отчему дому, конь остался на привязи, он провожал меня огромными черными выпуклыми глазами, словно зная, куда и зачем направляюсь, кивал головой, подначивая.

Старый каменный дом не изменил внешнего вида, по-прежнему стоял одинокий и невзрачный в отдалении от других построек, но брошенный на него взгляд поднял в моей душе бурю смешанных чувств. Я попыталась взять себя в руки, глубоко вздохнула и тут входная дверь отворилась, на пороге показался человек, ради которого я проделала долгий путь, мужчина, не пустивший нас с братьями переждать зимней ночной стужи, ублюдок, погубивший Гауда и Гаидана, тот, чью жизнь пришла отобрать в уплату за бессердечие.

Дальше все было как во сне. Вскрикнув, я выхватила из-за пояса кинжал, молниеносно подскочила к жертве, ощутила, как лезвие входит в чужую плоть, легко без сопротивления, липкая влага касается пальцев, стекает, капает на землю, услышала предсмертный хрип, вырвавшийся из заполненной кровью глотки. Все это время я смотрела на его лицо, бессознательно наслаждаясь агонией, гримасами боли, бешенным вращением глаз и ликовала, месть свершилась.

Труп повалился на землю, я огляделась, улица оставалась пустынной, склонилась, наспех отделила голову от туловища, сложила в мешок и опрометью бросилась бежать. Конь смирно ждал меня на месте, прекратив похрапывать и бить копытом, он с опаской поглядел на мешок, почуяв запах свежей крови.

Успокаивающе похлопав животное по крупу, я привязала «трофей» к седлу, шустро запрыгнула на коня, пустив его во весь опор. Скачка была быстрой, но сердце стучало гораздо быстрее, грохот ударов стоял в ушах, заглушая топот копыт рысака. Я неслась вперед, не разбирая дороги, доверившись инстинкту скакуна, перед глазами стояла пелена, мелькавшие в лунном свете деревья сливались по обеим сторонам в сплошную черную стену. Бросавшийся в лицо ветер, относил прочь тошнотворный запах свежей крови, покрывавшей мою одежду, руки, и просачивающейся сквозь ткань мешка с отрезанной головой.