Невеста смерти

Снова тишина. Шаги подбитых металлическими гвоздями кальцей на двойной деревянной подошве кальцей вигилов. Вот грохнуло, упав на камни, опоясанное двумя железными кольцами деревянное ведро, следом раздался звонкий голос молодого вигила, пославшего вслед ведру пугающее проклятие, причем с заметным германским акцентом. Его спутники расхохотались, но спохватились, что уже глубокая ночь. И торопливо удалились.

Вот снова кто-то появился на перекрестке, и Таранис тоже выругался — совсем не слышно, себе под нос. Его терпение тоже подходило к концу — все, что он хотел, это удобное место, где можно взять на прицел каждый шаг небольшой улицы, по которой иногда проносили лектику Октавиана. А ночью он занимался этим потому, что днем слишком много глаз могли бы его заметить. Но, как оказалось. Жизнь этого безумного города не затихает и ночью. Таранис устало растянулся на пыльных досках — опять не дают работать. Но вот что-то его насторожило — шаги были слишком осторожными. Он выглянул в щель между рассохшимися досками, прикрывающими небольшое пространство между вертикальным срезом стены и наклоном стропил крыши. Мужчина, закутанный в темный плащ, что-то разливал по мостовой и пешеходной дорожке, брызнул темной жидкостью из небольшого бурдюка на беленую стену дома. Его спутник развернул мешок, вынул оттуда какие-то сверкнувшие в свете едва проглядывающей луны вещи и бросил в лужу жидкости, разлитой товарищем. А затем они сделали и вовсе малообъяснимую вещь — извлекли из ножен мечи и ножи каждый, сделали несколько ударов, причем даже не друг с другом, что-то крикнули. Один издал полный боли и ужаса крик, похожий на предсмертный стон, и они тут же бросились наутек.

Ошеломленный Таранис подполз еще ближе к щели, наблюдая, что же будет дальше и к чему все это представление. В том, что это именно представление, он уже не сомневался. Но для кого? Он видел, что в инсуле напротив кто-то поплотнее задернул тряпкой окно на третьем этаже. Еще в нескольких окнах промелькнули темные силуэты — но позже, чем начались странные действия мужчин. И те, кто что-то и видел — видели убегающие вооруженные фигуры, растворившиеся в переулке.

Загрохали по мостовой кальцеи и доспехи урбанариев, с другого угла неслись вигилы, громыхая ведрами. Улица и ближайшие переулки заполнились криками:

— Лови!

— Перекрой переулок!

— Гоните за нарядом с Виминала! Нам надо подкрепление!

— Что горит?!

И все перекрывающий истошный женский крик из окна:

— Убили!!!!!!

Во всем этом гвалте, скупо освещенном факелом вигилов, Таранис увидел слишком знакомый блеск кровавых пятен на стене и камнях, и еще — наруч с перерубленным ремешком, валяющийся в этой луже. Зрением боги не обидели Тараниса — и он увидел со своего шестого этажа то, что могли бы не разглядеть люди с высоты собственного роста: чеканный узор, рассказывающий о похищении Елены Прекрасной. Он похолодел — это был наруч Гайи, причем сделанный специально для нее, от наградного, недавно врученного торжественно перед строем комплекта, куда входили такие же поножи и бальтеус.

С удивительной скоростью ворвались на белых горячих конях спекулатории, разом заполнив собой всю улицу:

— Всем оставаться на своих местах. Граждане Рима, все спокойно. Возвращайтесь к своим постелям.

И под их уверенными голосами окна тут же опустели и закрылись еще плотнее — не потому, что люди так уж были послушны. Просто связываться с когортой спекулаториев почему-то никто не хотел, и даже само название произносили шопотом и с придыханием. Таранис увидел, как двое прискакавших воинов спешились, поставив коней так, что даже шустрые вигилы не успели подойти поближе к разлившемуся на улице кровавому пятну.

— Спасибо, — энергично кивнул один из спекулаториев вигилам. — Возвращайтесь на свой обход.

Вигилы кивнули и удалились — они не особо старались вмешиваться во все, потому что и своих дел хватало. А так еще и заставят водой из ближайшего водоразборника замывать пятна крови — мол, у вас ведра в руках, а эдила еще будить надо.

Урбанарии о чем-то негромко переговорили со спеклаториями. И Таранис уловил лишь обрывки их слов:

— Ну не успели. Да все мы понимаем! А пьянь куда? Мы и пьянь должны собирать, и повозки проверять и еще ваших же охранять? Где трупы-то кстати? Мы прибежали, вроде не увидели.

— А глаза не пробовали на дежурство брать с собой? И голову? — рыкнул второй спекулаторий, наглухо закрытый черной маской, подходя к ним с телом, завернутым в плащ, на руках. — Почему я нашел сразу, едва сделал два шага за угол?

— Да мы ж там были! — залепетал урбанарий, совсем как недавний задержанный им пьяница.

— В прошлой жизни? — с холодной я звительностью осадил его спекулаторий. — Так, парни. Вы влипли. Наряд ваш не пойми чем занят, кроме охраны порядка. Понятно, пьянь ловить легче и штрафовать поутру, чем разбойников с мечами.

Второй вступил в разговор: