Невеста смерти

Она порылась в корзинке и достала сыр, лепешки, миску с жареной рыбой и пучок свежего весеннего латука.

— Готов?

Он прикрыл ресницам глаза, исподволь наблюдая за ней.

Ренита клала ему еду в рот, и он с каждым кусочком захватывал слегка губами ее пальцы.

— Давай-ка я теперь тебя покормлю.

— Нет, я так не сумею…

— Научу, — и он обнял ее, затащил к себе на колени. — Ну-ка, открывай ротик.

— Ох, Таранис, чем же мы занимаемся… — прошептала она.

— Мы всего лишь любим друг друга. И целый мир сейчас для нас с тобой.

Боги были к ним благосклонны — и день тихо перешел в вечер, такой же тихий и спокойный. Они снова ласкали друг друга — на этот раз в небольшой роще пиний, и терпкий запах прогретой солнцем молодой хвои пьянил и заставлял забыть о повседневных хлопотах. И, наконец, счастливые и усталые, вернулись в лагерь, ловя по-доброму завистливые взгляды, то Ренита тихо шепнула Таранису:

— Спасибо. Я так счастлива. Так счастлива с тобой…

* * *

Гайя устало присела на край корта триремы. Она только сейчас почувствовала, как болит натруженная левая рука, как разламывается грудь после долгого ныряния и борьбы с волнами, пока она распутывала Марса и пока они плыли, удерживаясь за веревку. Она взглянула на свои ладони — и удивилась, каким образом смогла удержать в них оружие: кожа была содрана грубой пенькой до крови.

— Дай-ка, — рядом оказался Марс. — Гайя, милая моя…

Он смотрел на нее так, как будто сам ощущал всю ее боль и усталость — впрочем, он тоже все это прошел вместе с ней. И действительно мог представить, насколько тяжело сейчас Гайе, если и он еле стоит на ногах после боя с пиратами.

— Может, притащить сюда этого сирийца? Он вроде ребят неплохо перевязал.

— Нет. Никаких сирийцев. Со ссадинами к врачу? Я в детстве хуже руки сдирала. Когда по деревьям лазила. И ничего. Поплюешь. Лист подорожника приклеишь. И все.

— Мы в море. Тут нет подорожника, — вздохнул Марс, бережно беря ее руки в свои. — Вот если бы я мог полечить твои руки поцелуями…

Она посмотрела на него с легкой насмешкой:

— Марс. Тогда бы ты составил бы конкуренцию сирийцу… Перецеловал бы всю команду…

— Ты неисправима, — он сделал попытку ее обнять, но Гайя отстранилась и резко поднялась на ноги.

— Что ж, предлагаю еще раз пройти по кораблю. Если ребята отыскали этого сирийца в углу под тряпками. То кто его знает, сколько тут углов и сколько тряпок. И кстати, о тряпках. Надо все тут перестирать и ребятам раздать. Они ж голые совсем.

— А ты не знала, что гребцов держат полностью обнаженными?

— Зачем?

— Они же отливают прямо в отверстия весельные. Чтоб времени не теряли, развязывая набедреник. Они ж скованы по рукам и ногам. Сама видела.

— Ужас, — прошептала Гайя. — Бедные ребята. Но вроде не сломались. По крайней мере, в большинстве. И хорошо, что среди них оказался хоть кто-то, кто умеет управлять кораблем.

Она окинула взглядом палубу, на которой уже по-хозяйски распоряжались те освобожденные ими гребцы, которые до плена были моряками на военных кораблях Римской империи. Некоторые мужчины изъявили желание помогать им на тех работах, где не требуется особых знаний, но нужна толковая голова и крепкие руки. Гайя разрешила — понимала, что этим уже невмоготу снова спуститься в темноту и духоту весельной палубы. Но кто-то должен был оставаться и на веслах — хотя даже на военных кораблях использовали труд приговоренных к галерам преступников. А здесь людям, прошедшим уже все мыслимые и немыслимые муки, она была вынуждена предложить вновь вернуться к этому выматывающему и отупляющему труду. Не надо было особо вдумываться, чтобы понять — раз часть людей поднялась к парусам и веревкам, то на оставшихся гребцов резко возрастет нагрузка. Для себя она решила, что тоже будет спускаться к гребцам и отрабатывать свои часы на веслах — чтобы избежать роптаний.

Им предстояло пройти вдоль береговой линии мимо Кипра, Крита, берегов Греции, миновать Сицилию — и бросить якорь в Остии. Все они знали, что уже у греческих берегов будет легче — там стоят на страже римские корабли и исправно горят маяки, а в каждом порту они могут остановиться. Гайю успокаивало, что пираты не успели как следует прорыть их вещи, и у нее на руках был приказ за подписью Октавиана, который послужит им всем охранной грамотой, пропуском и правом получить помощь от первого же встреченного римкого корабля или берегового форта.

А вот изрезанные бухтами берега Галатии, возле которых громоздились друг на друге острова и островки, действительно пугали ее — по рассказам товарищей, воевавших в тех краях, пираты обитали там практически безнаказанно, взимая дань с проходивших торговых кораблей.

Гайя знала, что времени на подготтвку к встерче с пиратами у нее и ее экипажа чрезвычайно мало.

— Марс, ак я пройду по нижним помещениям, еще раз по весельной палубе. На тебе порядок наверху.

— Гайя, это опасно.

— Корабль наш.

— В углах может притаиться тот, кто так не думает.

— Корабельные крысы?!