Невиданные чудеса Дивнозёрья

— Сначала сними оберег, а потом просто позови. Не бойся, я подстрахую.

— Я ничего не боюсь! — Антоха сорвал бусики, сжал кулаки, а потом, зажмурившись, выдохнул: — Эй, батя. Если ты тут, отзовись!

По комнате пронесся лёгкий ветерок, пошелестел страницами альбома, взметнул занавеску — и всё стихло.

Антоха бросил на Тайку отчаянный взгляд, и та кивнула, подбадривая.

— Давай ещё раз.

— Па-ап?! — позвал он громче.

И тут из воздуха соткался полупрозрачный бородатый дядька с добродушным лицом.

— Здравствуй, сынок, — голос призрака звучал хрипло и глухо.

Пушок вцепился когтями в Тайкино плечо и зашипел. Тайка приготовилась метнуть заклятие, но призрак и не думал нападать.

Понуро наклонив голову, он произнёс:

— Прости за ледышку. Я случайно. Хотел, понимаешь, в снежки с вами поиграть…

— Неужели ты научился извиняться? — процедил Антоха сквозь зубы.

— И за всё остальное тоже прости. Я был никудышным отцом.

— Правильно тебе мамка говорила: пить меньше надо! — Антоха сорвался на крик.

— Да, она была права. И ты прав, что кричишь. Я заслужил.

— Мы могли бы столько всего успеть! На рыбалку! И в город! На мопеде кататься! Снежную крепость слепить. Гитару эту дурацкую освоить! — по щекам Антохи текли злые слёзы.

— Пойдём, — шепнул Пушок Тайке. — Им надо поговорить.

— Но… — она хотела возразить, что оставлять Антоху наедине с призраком — плохая идея, но Пушок мотнул головой.

— Разве не видишь? Это не всамделишный призрак. Да и как бы он мог появиться три года спустя? Это пробуждённое к жизни воспоминание.

— Как ты поживаешь, сынок? — полупрозрачный бородач спланировал на табурет, а Пушок уже тащил Тайку к выходу, приговаривая:

— Уж поверь, Тая, я-то в призраках разбираюсь. Парню выговориться нужно. Простить и отпустить, понимаешь?

Далеко отходить они не стали — остановились за забором. Доносившиеся из окна обвинения вскоре стихли. О чём дальше беседовали отец с сыном, Тайка разобрать не могла, но, может, и к лучшему. Эти слова явно не предназначались для чужих ушей.

Но больше всего её изумило, что где-то час спустя из печной трубы выпорхнула птичка — небольшая, размером с галку — и быстро полетела к лесу. Тайка всего лишь разок моргнула, а птичка сделалась размером с воробья. В следующий миг она стала уже не больше мухи — а потом и вовсе исчезла.

— Что это было? — шёпотом спросила она у Пушка, и тот с важным видом пояснил:

— Птица-обида, конечно. Я видал их прежде. Тяжко жить, когда впустил такую пташку в своё сердце. Ещё хуже, когда вынужден держать в себе всё, что наболело. Думаю, это и было невысказанное Антохино желание: перестать злиться на отца и избавиться от чувства вины. Как только оно в мысль оформилось — сразу сбылось. Потому и папоротников цвет пропал.

Тайка на цыпочках прокралась к дому и заглянула в раскрытое окно. Антоха мирно спал на своей кровати и улыбался во сне. Возможно, завтра он будет думать, что встреча с отцом ему приснилась, но на душе станет намного легче…

Бывают вещи, которые уже произошли, и их не починишь даже силой самого могучего волшебства, но в наших силах изменить своё отношение к ним — пережить, отгоревать, простить — и двигаться дальше,

Тайка сама не заметила, как сказала это вслух, и Пушок кивнул:

— Всё так, Тая, всё так. Надо же, ты говоришь как совсем взрослая ведьма.

Но Тайка вовсе не чувствовала себя повзрослевшей. Только задумалась: а сколько таких детских птиц-обид она несёт в своём сердце? И не пора ли выпустить их всех на волю?

Новогодний слон

— У меня гениальная идея! — Тайку разбудил восторженный голос Пушка. — Мы будем играть в «Новогоднего слона»! Я тебя уже записал!

— Мы — это кто? — Тайка зевнула, протирая глаза спросонья.

— Ты, я, домовые, дикие коловерши, Марьянка-вытьянка… — Пушок принялся загибать когтистые пальцы. — Да, в общем-то, все наши, кто зимой не спит. Я в интернете прочитал, что это очень весело. Только представь: собираем бумажки с именами, перемешиваем в шляпе — и каждому достаётся имя того, кому надо приготовить подарок. Отличная же идея!

— А разыгрывать кто будет? Ты?

— Не, Марьянка, — Пушок скорбно пошевелил усами. — Она сказала, что я непременно мухлевать буду. Не доверяет, представляешь? Ну и пожалуйста, мне же мороки меньше. Я вообще по натуре стратег: моё дело придумать, а ваше — осуществить.

Признаться, Тайка понимала опасения вытьянки. Пушок если не подтасует, то непременно что-нибудь напутает. А так-то идея была и впрямь замечательная.

— А вручать «слонов» где будем?

— Так у Марьянки же, в заброшенном доме. Нарядим ёлку, пирогов напечём. Ну, то есть Марьянка напечёт. А ты салатик приготовишь, м-м-м? Оливьешечку?

— Приготовлю, — Тайка сладко потянулась, — Ты вот ещё что скажи, где наши друзья подарки-то возьмут? Они, между прочим, недешёвые. А откуда у домовых да коловершей деньги?

— Я и об этом подумал, — Пушок от избытка чувств запрыгал на одеяле. — Сделаем все подарки своими руками. Ну, то есть лапками. Важно же внимание, а не цена, правда?

— Правда, — кивнула Тайка. — Ты молодец, что всё это затеял.