Невозможная девушка

Кора не знала, куда идти – ей было все равно, только бы не оставаться здесь. Если Александр захочет ей все объяснить, он сможет сделать это в другом месте, при свете дня. Она стала искать обувь. Туфельки, которые ей одолжила Сюзетт, пропали – оставались только башмаки Одри. Ничего, под платьем их будет не видно.

Она приблизилась к входной двери. Ключа с той стороны скважины не было – конечно же, Александр забрал его с собой. Осталась надежда, что где-нибудь в студии спрятан дубликат. Кора вернулась в спальню, заглянула под матрас, обшарила все на столе. Неловко повернувшись, она случайно его задела, и шаткий стол опрокинулся. Под ним лежала стопка тетрадей. Верхняя тоненькая тетрадь показалась ей знакомой. Она раскрыла ее и увидела написанный ее почерком список. Некоторые записи оказались вычеркнуты из него, и дополнительно было сделано несколько пометок.

Рэндольф Хичкок III / доктор Смит/ аневризма брюшной аорты

Вэйверли-плейс, 40

работа: Брод-стрит, 21

дата последнего осмотра: 30 июля. Отправила письмо врачу 10 августа, пришел ответ 15-го: новых симптомов нет (всегда носит красный жилет, в оперу не ходит, предпочитает пьесы).

Ужинает в 6–8 часов в устричном баре Трента / таверне Марсдена / ресторане «Мерсер» / салуне Уилсона. После ужина по вторникам, четвергам и субботам посещает мадам Эмерó (фаворитка – Белль, иногда Мэри или Виктория).

Кора перевернула страницу.

Руби Беннингфилд / доктор Гуссенс / рудиментарный хвост

Гринвич-лейн, 28

Последнее письмо врачу 18 марта: новых симптомов нет, прогресса не наблюдается (любит мороженое, любимые цвета: розовый, персиковый, оранжевый).

Из дома выходит редко, иногда делает покупки в торговом доме Стюарта, гуляет в парке Бэттери. Всегда в сопровождении компаньонки. Ужинает дома. Гостей не принимает.

– Руби, – прошептала Кора, проведя пальцем по ее перечеркнутому имени. Она листала тетрадь дальше, как молитву произнося одно за другим написанные имена:

– Уильям Тимоти. Ида Диффорд. Коналл Куллиган.

Запись о Джонатане Фуллере была сделана несколькими страницами ранее, и пометок рядом с ней не было. Но имена всех остальных жертв были вычеркнуты, и рукой Александра было подписано, какие места они обыкновенно посещали, одни ли или в чьем-либо сопровождении.

Александр.

Под этой тетрадью лежала еще одна – Кора взяла ее в руки, и страницы, отделившись от переплета, упали на пол.

На одной из них Кора прочла надпись:

Дневники Томаса Грайера – Том 3, 1831–1840

Так, значит, дневник украл тоже Александр. Дэйви Свелл, «свидетель». Конечно, все сходится: он был свидетелем всех убийств, потому что сам их и совершал. Для чего же ему понадобился дневник Грайера? Чтобы защитить ее от слухов? Но почему тогда он раньше ей ничего не сказал? Как бы то ни было, это беспокоило Кору меньше, чем вычеркнутые из ее списка имена. Только Фуллер умер своей смертью, все остальные были убиты. Кора схватила свечу и направилась в студию. На этот раз она увидела там то, чего не замечала раньше.

На рабочем столе в коробках лежали мотки лент. Кора вспомнила, что иногда Александр повязывал их на шею своим скульптурам, чтобы добавить образу реализма. Но ей даже в голову не приходило, что их можно использовать как оружие. Руби была задушена одной из таких лент, разве не так? Затем на глаза ей попалась струна для резки глины, и в памяти возникло тело Коналла Куллигана с почти полностью отрезанной головой. Он нанимал для этого Эльфа? Кора подошла к полке, где хранились краски.

ПАРИЖСКАЯ ЗЕЛЕНЬ – гласила надпись на зеленой баночке.

Язык Хичкока был точно такого же цвета. На обратной стороне флакона было изображение черепа. Яд. Кто знает, какая доза попала ему в еду. Достаточная, чтобы убить его за считаные мгновения и чтобы язык и стенки желудка окрасились в изумрудный цвет. Кора продолжила поиски, и примерно через полчаса ей удалось найти в кухне два маленьких пузырька, один из которых оказался пустым, а второй – полным наполовину.

ОТРАВА ДЛЯ КРЫС

ОСТОРОЖНО, ЯД!

УЛУЧШЕННАЯ ФОРМУЛА СО СТРИХНИНОМ

БЫСТРОЕ ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ ГРЫЗУНОВ

В студии действительно водились крысы, Кора вспомнила, как Александр жаловался, что они едят воск.