Невозможная девушка

Пока повозка тряслась и покачивалась по дороге, которую Кора не видела, она решила ощупать стенки гроба. Нижняя его часть оказалась обтянута мягкой тканью, доски на крышке были достаточно гладко обструганы. Она поскребла одну из них пальцем и по звуку поняла, что доска толстая – гроб был добротным, не чета сучковатым, едва обструганным сосновым ящикам, в которых обычно хоронили бедняков.

Через неплотно закрытую крышку проникало немного света. Это означало, что вместе с ним проходил и воздух, и Кора еще некоторое время могла дышать, но, как только гроб окажется под землей, она все равно задохнется.

У нее все еще кружилась голова. К тому же проблем добавляла обездвиженная левая сторона. Что если паралич не пройдет? Даже если она сможет выбраться из гроба, без посторонней помощи далеко ей не уйти. Сюзетт должна ей помочь.

Рот у Коры не закрывался, и слюна стекала из него по щеке на шею. Это было противно и ужасно ее раздражало. Ее правая ладонь легла на низ живота – она подумала о крошечном существе внутри. Интересно, живо ли оно еще? Выкидыша вроде бы не случилось, насколько она знала, кровотечения у нее не было. «Если останусь в живых, у нас с тобой есть шанс», – подумала она.

Но, скорее всего, она все-таки умрет, и ждать этого осталось недолго. Кора подумала об Александре, надеясь, что он не подхватит в больнице тиф. И о Тео. Перед ним открывалась замечательная возможность – на данный момент он был единственным из резуррекционистов, кому было известно о ее смерти. Он мог бы выкопать ее и получить вознаграждение от Дункана. Вот бы взглянуть на его реакцию, когда при вскрытии выяснится, что он убийца собственного ребенка.

При мысли об этом Кора разрыдалась. Она никогда не плакала, но сейчас слезы стекали тоненькими струйками по обеим ее щекам. Что ж, по крайней мере, один орган на левой стороне ее тела еще функционировал. Маленькое утешение.

Что-то стукнуло о гроб, и Кора проснулась.

Ее слегка подбросило вверх, и она в удивлении раскрыла глаза. Вокруг было по-прежнему темно.

Стук колес и копыт прекратился. Должна была быть еще переправа на пароме, но Кора ее проспала.

Пальцы ее левой руки дернулись, но от запястья до плеча рука оставалась неподвижной. Кора чувствовала в ней странное покалывание, будто ее кусали муравьи.

Значит, паралич отступает! Но где она?

Все стало понятно, когда на гроб упала первая горсть земли. За ней посыпалась вторая, и у Коры началась паника.

За ней никто не придет. Никто не спасет ее.

Ее план провалился. Страх быть погребенной заживо поглотил осторожность. Последним остававшимся у нее шансом на спасение было привлечь внимание закапывавших ее людей.

– Э-э-эй! – Кора хлопнула в стенку гроба единственной слушающейся рукой. Она забарабанила по крышке, но в гробу не было места, чтобы размахнуться и ударить сильнее. – Не надо! Оста… новитесь!

Вместо ответа на гроб посыпалась очередная порция земли. С каждым новым взмахом лопаты звук от падавших комьев становился все тише. Земли над гробом было уже не меньше дюйма.

– Помогите! Спасите меня! – кричала из могилы Кора, продолжая стучать и звать на помощь, но ее никто не услышал.

Умолкли пение птиц и стрекот сверчков. Наступила тишина.

Кора не знала, сколько раз она засыпала и просыпалась, она не имела ни малейшего понятия, сколько времени потеряла, находясь без сознания. Ей было неизвестно, когда ее похоронили – с первыми лучами рассвета или поздно вечером, но она точно знала, что слухи о том, что невозможная девушка с двумя сердцами мертва, разлетятся за считаные минуты и все резуррекционисты города отправятся на поиски ее могилы.

Но, прежде чем на улице снова стемнеет и ее наконец найдут и выкопают, возможно, пройдет не один час.

Кора не была уверена, удастся ли ей вытерпеть еще хотя бы пять минут. В панике она кричала и била по крышке гроба ногами, и, несмотря на то что к ней постепенно возвращался контроль над левой стороной тела, пространство вокруг нее было ограничено и удары получались слабыми. Вскоре она поняла, что разумнее будет успокоиться и не тратить понапрасну оставшийся в гробу воздух. Ее крики могли услышать только могильные черви, а им на них было наплевать.

Кора поймала себя на мысли, что ей хочется есть – ее организм не получал пищи уже более суток. Во рту у нее все пересохло, оттуда исходила страшная вонь. Мочевой пузырь, отошедший от действия лекарств, был готов лопнуть. Она не могла больше сдерживать эту естественную потребность и опорожнила его. Платье впитало жидкость и пропиталось аммиачным запахом мочи.

– Вот так и умру здесь, – проговорила Кора. Радость оттого, что она снова может артикулировать слова, сразу же сменилась отчаянием.

Все равно никто не услышит.

Никто.