Невозможное завтра

Потрепанный чемодан выглядывает из открытой двери шкафа. И рядом с ним находится источник запаха. Ковер покрыт фекалиями и, судя по парам аммиака, которые жалят глаза, мочой. Оставленной не человеком, говорит мне мой рациональный мозг сквозь растущий страх. Я бросаюсь к единственному окну и быстро открываю его.

Прислоняюсь к голой стене рядом с окном, закрываю глаза. Я знала, что Тарин была наркоманкой, но почему-то из-за той нищеты, в которой она живет, это кажется куда реальнее – и безнадежнее. Я представляю уютную, красочную спальню Кайли. Что она забыла с такой девушкой, как Тарин?

Я чувствую, как что-то мокрое скатывается по щеке – одинокая слеза. Бедная Тарин. Бедная Кайли. Две потерянные девушки, которые нашли друг друга. Одна из них ушла навсегда. А другая не слишком отстала.

Уже собираюсь бросить свои поиски, как слышу какое-то шуршание в шкафу. Я замираю.

– Кто здесь? – спрашиваю я, доставая нож из сапога.

Ответа не следует, но я замечаю движение – куча вещей на полу шевелится. С заблудившейся вешалки на верхушке кучи спадает одежда и скользит на пол.

– У меня есть нож, – добавляю я, мой голос звучит куда храбрее, чем я себя ощущаю. – И я им воспользуюсь.

Ответа не следует. Сапог на куче вещей сдвигается, и я понимаю, что смотрю в два ярко-зеленых глаза. Маленькое, пушистое создание выталкивается наружу, держа хвост прямо со всей грацией принцессы.

Это кошка. Чертова кошка.

Я делаю глубокий выдох, опускаясь на край кровати. Маленький котеночек приближается к моей вытянутой ноге, нюхает мои кроссовки. Я готовлюсь к неизбежному шипению, предсказуемым когтям и клыкам, которые всегда выпускают животные в моем присутствии.

Но этого не происходит.

Вместо этого котенок выгибает спину и возмущенно мяукает. Она приближается прямо ко мне и обнюхивает мою руку, бедра. Я кладу нож обратно в ботинок и неуверенно протягиваю руку. Котенок движется прямо к ней, утыкаясь головой в мою ладонь. Маленький розовый язык лижет мое запястье, и я смеюсь. Щекотно. Не помню, чтобы раньше ко мне прикасалась кошка, за все мои шестьсот лет.

– Что такое, а? – воркую я, осторожно гладя мягкую шерстку кошки.

У нее светло-серая шерсть, только с намеком на светло-серые полосы. Она такая худая. Я провожу рукой от ее спине до бедер, слезы застилают глаза, когда ощущаю каждый позвонок, выступающие кости по обе стороны от хвоста. Кошка мяукает снова – но не в страхе. Больше походит на то, что она кричит о том, как она голодна и какой покинутой себя чувствует. Я нежно беру ее на руки. Бедняжка весит не больше двух с половиной килограмм.

– Иди сюда, кроха, – говорю я, прижимая комочек шерсти на руках и осторожно выходя из спальни. Я сажу ее на кухонный стол и рыскаю по пустым полкам, куче мусора на полу. Она наблюдает за каждым моим движением, ее огромные светло-зеленые глаза выглядят как две полные луны. Клянусь, в них таится надежда, будто она знает, что я ищу.

Рядом с побитой микроволновкой, стоящей в углу, мне, наконец-то, повезло с раскопкой закрытой банки кошачьей еды.

– Ты попробуешь «океаническую рыбу и тунец в соусе», – говорю я кошке, читая обертку. – А теперь найти бы мне еще и открывалку, – бормочу я в отчаянии, смотря на замусоренную кухню. Кошка мяукает снова. Громко.

– Ладно-ладно, ты голодна, я поняла. Я могу что-нибудь придумать.

Я достаю нож из сапога, прокалываю крышку в нескольких местах, а затем открываю ее ногтями. Я сваливаю непривлекательное содержимое на пластиковую крышку «Таппервэйр»[21] и ставлю ее перед кошкой.

Она зарывает мордочку в кашице, делая огромные укусы, ее крошечное тело дрожит от мурчанья. Еды не стало за несколько минут, и она смотрит на меня снова своими огромными круглыми как луна глазами, мяукая, будто задавая вопрос.

– Еще?

– Бедняжка, – говорю я, опять поглаживая ее и осматривая квартиру Тарин. Я не могу оставить здесь кошку – по очевидным причинам. Судя по тому, насколько она истощена, тому беспорядку на полу в спальне, Тарин не заботилась о ней в течение достаточно долгого времени.

Я вспоминаю о чемодане в спальне и быстро возвращаюсь к нему. Кошка следует за мной по пятам.

– Ты пойдешь со мной, хорошо? – спрашиваю я у нее.

В знак соглашения она мяукает.

С помощью ножа, я делаю отверстия для воздуха в чемодане, а затем поднимаю лоскут.

– Запрыгивай, – говорю я котенку.

И потом я вижу ее. Краем глаза замечаю проблеск синевы, той самой вещицы синего цвета, которую я знаю так же хорошо, как и ее владельца. На книжной полке, зажатой среди стопок поцарапанных дисков, лежит книга Кира.

– Да! – триумфально шепчу я, вытаскивая ее с полки. Я тихо хихикаю в неверии – среди всех мест она оказывается на книжной полке. Единственный предмет во всей квартире, который находится в логичном месте. Я думала, она будет спрятана.