Невозможный Кукушкин

И вдруг я остановился и повернул назад, и помчался к вокзалу: домой, только домой!

А сила воли? А самовоспитание личности? А научный дневник? Наконец, летающее блюдце?!

Не надо мне никакой силы воли, пусть я «неличность», наплевать на дневник… Летающее блюдце — это же сплошная выдумка. Померещилось тогда. Обман зрения был. А этот негодяй Котька просто разыграл меня, как малька, я взял и уши ещё развесил. То-то он сейчас хохочет!

Я опять остановился и помчался в обратную сторону. Ну где ж тут логика?

Несколько раз я так убегал и возвращался, пока наконец не сказал себе: «Да кто же я, в конце концов? Мужчина или не мужчина? Кукушкин или не Кукушкин? Может, я Перепёлкина? Если Перепёлкина, тогда всё ясно…»

Ни в коем случае я не хотел быть никакой Перепёлкиной, которая никогда с первого раза не может решить, что ей делать. И всегда пристаёт ко мне и спрашивает: «Как ты думаешь?». А я никогда раньше не думал и всегда знал, что мне делать и что ей.

Сейчас я решил больше не думать и в последний раз свернул на тропу от вокзала. Пусть хоть небо на меня свалится, пусть всякие страшилы и бандиты выйдут мне навстречу, я не поверну назад. Я так решил!

Когда я так решил, то весь страх из меня выветрился. Мне стало легко и вдобавок жарко.

«Всё! — сказал я себе. — Думаю только о том, как переношу голод, холод и одиночество. И всё записываю. Чтоб Светлана Леонидовна ахнула, чтобы все ахнули…»

ВСЕ АХНУЛИ, НО БОЛЬШЕ ВСЕХ…

Все ахнули, когда Кукушкин не вернулся домой и в воскресенье. Но громче всех, однако, ахнула Светлана Леонидовна. В воскресенье вечером в её квартире раздался звонок, и на пороге она увидела Тагера — того самого ночного милиционера, который на днях заговорил с ней на улице и пытался проводить её до дома.

— Ах! — испуганно воскликнула Светлана Леонидовна.

— Так это вы?.. — поперхнулся Тагер и съел её фамилию. Никак не ожидал он увидеть здесь ту незнакомку. — Вы обвиняетесь… то есть — он поправился: — Я бы хотел снять с вас допрос… Я хотел бы поговорить с вами насчёт вашего ученика Ярослава Кукушкина. Я, надеюсь, не ошибся? Он ваш ученик? — спросил Тагер холодно, в упор разглядывая хозяйку.

— Проходите, — упавшим голосом сказала учительница и пропустила вперёд незваного гостя. Кое-как она всё-таки собралась с мыслями. — Что вас интересует? — спросила она уже другим, более строгим голосом. Хотя Кукушкин и её ученик, но это не даёт милиционеру право так надменно говорить с ней.

Тагер слегка опешил от этого перехода и уже без прежнего напора тихо спросил:

— Может быть, мне снять шинель?

— Да-да, пожалуйста. О чём вы хотели спрашивать?

Пришла пора испугаться Тагеру, потому что, увидев Светлану Леонидовну, он забыл, зачем пришёл. Из головы всё выскочило, хоть шаром покати…

— Вы хотели узнать от меня про Славу Кукушкина, не так ли? — совсем как на уроке, задала наводящий вопрос Светлана Леонидовна.

— Вот именно! — приосанился Тагер. — Разрешите присесть?!

— Прошу. У меня свободных пятнадцать минут.

Милиционер хотел было поинтересоваться, почему только пятнадцать, а не шестнадцать, но не решился — всё-таки его привело сюда дело, а не что-нибудь другое…

За пятнадцать минут он выяснил всё, что мог, про Кукушкина, и как только этих минут стало шестнадцать, Тагер сказал «спасибо» и решительно поднялся.

— Вы особым образом высветили мне эту таинственно пропавшую личность. Я допросил… в смысле спросил всех остальных свидетелей, которые знали Кукушкина. Все они, как и вы, сожалеют о нём. Без него, говорят они, стало как-то не так.

— Вы говорите про его друзей — Пчелинцева и Нырненко?

— Именно. А также про одну особу по фамилии Перепёлкина. Она даже плакала. Пока это единственные слёзы по случаю его исчезновения. Правда, я не видел его родителей — они ещё не прилетели.

— А как вы нашли меня и моих учеников?

— Я — да не найду! Вы не знаете Тагера! Кстати, Пётр Тагер, разрешите представиться!

По всем правилам Светлана Леонидовна должна была сказать: «Очень рада!» Или: «Приятно познакомиться!» Но она честно промолчала, и Тагер понял, что злоупотребляет служебным положением.

— Извините, — сказал он, набрасывая на плечи шинель, — что в такой поздний час побеспокоил вас. Но я должен был поговорить с вами, чтобы передо мной была полная картина. Правда, я ни… никак не ожидал, что вы — это вы… Так вот она какая, ваша работа, которой вы боитесь! — неожиданно вспомнил он её слова.

— Ничего я не боюсь, — покраснела Светлана Леонидовна. — Я просто пошутила. А как вы думаете, только честно: Слава найдётся? — сразу перевела она разговор.

— Что значит «найдётся»? — возмутился Тагер. — Его найду я. Вот этими руками. И этой головой. У меня свой метод. Научный. Сегодня без науки никуда! Надеюсь, вы тоже по науке их учите?

— Наша наука древняя — любить их и понимать…

— И всё? — удивился Тагер.

— И всё, — ответила Светлана Леонидовна. — Всего хорошего.

Тагер всё ещё топтался у дверей. Кукушкин, конечно, Кукушкиным, но как хочется поговорить…