Неврозы. Теория и терапия

Роза С. (Неврологическая поликлиника, амб. 619/1951). Три года назад потеряла сознание (в настоящий момент систолическое артериальное давление – 110), возникла тахикардия; жалуется на головные боли, парестезии и ощущение, будто сердце останавливается. Таким образом, мы имеем кардиоваскулярные, ангионевротические или вазовегетативные признаки, к ним присоединяется вегетативный компонент, поскольку два года назад у пациентки начался климакс. Оба компонента составляют функциональную сторону невроза страха, которым страдает пациентка, а реактивная сторона представлена в виде страха ожидания. Пациентка боится, что «снова упадет», а это является коллапсофобией, которой она реагирует на свой первичный страх. Он концентрируется вокруг коллапса как вокруг «ядра конденсации» и превращается во вторичный страх, который является уже не страхом, а опасением; из-за фобии муж пациентки, с которым у нее были конфликты, изменил свой образ жизни и «стал самым славным мужем»; в этом заключается третья, психогенная сторона случая, в смысле «вторичного мотива болезни» (Фрейд). Ее можно назвать вторичной, поскольку она лишь фиксирует первичный нездоровый процесс, в то время как аранжировка по Адлеру[186] является патогенной в первичном смысле[187]

.

Если представить область феноменологии психогенных неврозов ограниченной эллипсом, тогда страх и навязчивость

подобны двум его фокусам, ведь они являются своего рода изначальными клиническими феноменами. И это неспроста, так как страх и навязчивость соответствуют двум основным возможностям человеческого бытия – страху и вине (чувство вины играет в психологии неврозов навязчивости большую роль). Онтологические предпосылки этих двух возможностей, то есть то, из чего происходят страх и вина, – это свобода и ответственность человека. Лишь то существо, которое свободно, может испытывать страх (Кьеркегор сказал: «Страх – это головокружение свободы»), и лишь то существо, которое несет ответственность, может стать виноватым. Из этого следует, что существо, которое благосклонно наделили свободой и ответственностью, приговорено к ощущению страха и вины[188]

. Конечно, страх и вина играют роль и при психозах. Поскольку в наши дни преобладает чувство вины, – например, в случаях эндогенной депрессии, – в отличие от прошлых времен, когда преобладал страх, можно сказать следующее: вину испытывало поколение, которое не делало то, что должно; а страх испытывает поколение, которое не знает

, что должно делать.

2.7. НООГЕННЫЕ НЕВРОЗЫ

Мы неоднократно говорили о соматопсихической симультанной терапии, которую можно описать как двудимензиональную, на основании соматопсихической, двудимензиональной этиологии. В завершение мы хотим показать, как можно проследить третье измерение человеческого бытия, в том числе у больного человека, выходя за рамки соматического и психического измерений. Наряду с соматическим и психическим духовное представляет собой отдельное измерение, но не только. Духовное измерение является тем, что присуще именно человеческому бытию. Психологизм не хочет признавать это, а спиритуализм ошибается, полагая, что духовное измерение является единственным измерением человека. Неврозы могут иметь свои корни и в этом измерении, и в таком случае мы говорим о ноогенных неврозах (происходящих из духовного). Человек, находящийся в напряжении вследствие конфликта совести, испытывающий давление духовной проблемы или находящийся в экзистенциальном кризисе, тоже может заболеть неврозом.