Незаурядная Маша Иванова

– Тут прохладно, – поежился парень. – Пойдем на улицу, там солнце. Согреюсь.

Маша кивнула и, бережно придерживаемая Валей, медленно поехала к выходу.

Мама Димы стояла в тридцати метрах от школьных дверей, спрятавшись за бетонной стеной арки соседнего дома. В руках – охотничий бинокль Королькова-старшего, в глазах – азарт и решимость. Вот в ее поле зрения показался Дима. Он ждал появления Маши, стоя рядом с дверью главного входа. В руке – роскошный букет, составленный из чайных роз, орхидей и аспарагуса. Такой нежный и воздушный, как сама первая любовь. Дима не знал, что мама наблюдает, иначе бы совсем изнервничался. Хотя мама и сейчас видела следы волнения в его на вид расслабленном образе: губы закусаны, пальцы, держащие букет, побелели. «Ничего, – подумала мама. – Это все окупится с лихвой, когда Маша увидит цветы. Корольковы еще никому не проигрывали! Тем более в битве за любовь».

Все должно было случиться буквально через несколько минут. А случилось – через секунду. Маша стрелой выскочила из школьных дверей. Дима протянул букет ей навстречу. Вот только он совсем не ожидал, что девушка будет на роликах. Внезапно выставленный букет сбил девушку с ног, и она шмякнулась на асфальт. Дима даже среагировать не успел, чтобы поймать Машу или хотя бы замедлить ее падение. Чайные лепестки разлетелись и тоже упали, словно крупные невесомые слезинки.

Арбузов гордо шел позади Маши, полный осознания того, что его подарок был благосклонно принят и вот-вот поможет покорить девушку, которой он к этому моменту уже буквально бредил. Валька так размечтался, что не сразу сообразил, что Маша больше не едет впереди него, а лежит на асфальте с кровавыми подтеками на локте и коленке. Первое, что пришло ему на ум, – срифмовать «кровь» и «любовь» в своей будущей песне, которую он посвятит Маше, но вскоре поэт в Арбузове уступил место ревнивцу, который увидел, что виной всему Корольков и его злосчастный букет.

– Маша! Ты не ушиблась? – С непонятно откуда взявшейся смелостью и даже наглостью Валя оттолкнул Диму, пытавшегося поднять девушку с асфальта, и бросил ему вслед злосчастный букет, теперь больше напоминающий веник с колючими стеблями.

Но Корольков снова был тут как тут. Он уже снимал с Маши ролики и осторожно осматривал рану на ее коленке, одновременно бормоча извинения.

– Отойдите, неудачники. Я несу зеленку. – Это Краснов подоспел с откуда-то взявшимся изумрудным тюбиком. Вместе с Корольковым они принялись покрывать лекарством царапины и ссадины на нежной девичьей коже.

Совершенно сбитая с толку и ошеломленная Маша пыталась осознать все, что произошло за последние секунды, и не могла. Ролики, букет, зеленка – все это казалось звеньями одной цепи. И девушка действительно чувствовала себя скованной. И чем-то обязанной. Но кому и почему?

– Маша, прости меня! Это я виноват. Это я подарил тебе эти злосчастные ролики, – вывел девушку из ступора Валин возглас.

«Бедненький Арбузов, – подумала она. – Хотел сделать мне приятное и сделал. А теперь еще и извиняется за это! Надо как-то подбодрить его… И поблагодарить… И пожалеть…»

Маша осторожно поднялась на ноги и, как была прямо в носках, сделала к Вале полшажочка. Все замерли. Девушка пристально, снизу вверх, посмотрела в печальные серые глаза парня, приподнялась на цыпочки и губами легонько прикоснулась к его губам. Арбузов положил руки на ее талию и прижал Машу к себе крепче. «Какие холодные пальцы», – пронеслось в ее голове.

Дима и Петя резко отвернулись и молча побрели прочь. Каждый из них думал о том, что проиграл. И что это не то чувство, которое хотелось бы испытывать в такой прекрасный солнечный день. Да и в принципе в любой день. Навстречу Диме к воротам школьной ограды подбежала Маргарита Львовна. Она хотела сказать сыну что-то ободряющее, но, увидев его бледное лицо и прокусанную до крови нижнюю губу, предпочла промолчать и, взяв его за локоть, повела домой, где ждали пирожки с яблоком и чай с мятой, которые он так любил.

Однако и Валя не чувствовал радости победителя. Не ликовал от наконец достигнутой мечты, к исполнению которой стремился и о которой грезил всем существом. Он вообще ничего не чувствовал. Парень искренне пытался, но не мог найти внутри себя ни одной эмоции, ни одной мысли, которые подтвердили бы, как сильно он любит Машу и как теперь счастлив. Как будто поцелуй девушки был ластиком, который в одно мгновенье стер все Валины чувства к ней.

– Спасибо, – почему-то сказал он, когда Маша неловко отстранилась.

– Тебе спасибо… за подарок…

Валя пожал плечами.

– Катайся на здоровье. – Он протянул ей ее черные кеды с белым резиновым носом, которые все это время держал в руке, и ушел.

А Маша осталась. Она стояла на асфальте в одних носках. Коленка и локоть саднили, хоть и были раскрашены зеленкой так, словно на них надели изумрудные защитные щитки. Вокруг не было ни души. Даже птицы, кажется, затаили дыхание и перестали щебетать. День икс выдался погожим, почти что летним. Но внутри у Маши все заледенело.

Глава 16. Снова вместе. Сейчас