Ни слова о любви

Кликнув на очередной значок, она зашла на сайт новостного портала. И… в тот же миг пожалела об этом. «Новый дом богачки!» — кричала алая надпись, а на фотоснимке, дополняющем текст, Сабина увидела себя у калитки: забросив ногу на велосипед, она возилась с замком.

— Вот б**, мать их! — выругалась она и тут же расплакалась как ребенок.

Все предали ее! Значит, и здесь покоя не будет. Спрячься она хоть на краю света — и там выследят.

Следуя первому порыву, она сбежала вниз и заперла входную дверь на ключ.

— Везде они! Везде шпионы! — бормотала Сабина, вытирая слезы кулаком.

Тщательно зашторила окно спальни. Почувствовала: она боится. Одна-одинешенька, беззащитная, окруженная врагами… От хорошего настроения ничего не осталось. Фото на главной странице портала оказалось стоп-кадром видео, которое — да-да! — кто-то записал на телефон, наблюдая, как писательница пытается отпереть ворота, чтобы въехать на велосипеде во двор. В видеозапись попало и то, как она дает рабочим деньги, как собирает окурки. Как заходит в дом. В этот момент камера дала приближение и крупным планом запечатлела интерьер — в мельчайших подробностях. Под видео кишмя кишели ненавистнические комментарии.

Сабина закрыла ноутбук и рухнула на кровать. Это было словно… изнасилование. Кто-то грязными сапожищами потоптался по ее собственному чувству безопасности. Ей больше не хотелось жить.

Глава 8

Сабина испуганно взглянула на дисплей. В голове у нее снова включилась программа «сбежать, спрятаться, ни с кем не видеться», и телефонный звонок вызывал панику. К счастью, звонила Кася.

— Привет, Сабина, как ты там? У тебя все хорошо? Давно ты к нам не заходила.

Сабина действительно перестала бывать в «Афродите». Она вообще старалась не показываться на глаза жителям Миколово — городка, который так сильно разочаровал ее. Теперь ей все казалось бессмысленным: и ее переезд, и сжигание мостов за собой. Все равно от самых тяжелых жизненных испытаний ей не убежать. Мало того, засесть дома она тоже не могла: его каждый божий день крушила ремонтная бригада. «Это какое-то безумие, самое ужасное из всех возможных! Зачем я все бросила? Чтобы опять прятаться?! Идиллический курорт ничем не лучше чертовой столицы». Но хуже всего было непрестанное ощущение, что за ней следят. Что кто-то безостановочно шпионит за ней, наблюдает за каждым ее шагом. И спасения ждать неоткуда. Разве что если уехать из Польши… да и то неизвестно, поможет ли это.

Каждое утро Сабина садилась в машину и отправлялась в одну из окрестных деревушек, достаточно крупную, чтобы в это время года там нашлась какая-нибудь работающая забегаловка, где можно посидеть несколько часов с ноутбуком. Она старалась не впадать в паранойю, ведь папарацци и раньше давали ей прикурить, но на этот раз — видимо, потому, что она-то рассчитывала на Миколово как на приют и убежище, — ей было крайне неуютно.

Она пыталась работать, чтобы хоть на какое-то время прогнать из головы мучительный страх, но так и не написала ни строчки. Вернее, даже не так: она уже бесчисленное количество раз выводила вожделенное первое предложение в различных вариациях — и каждую, перечитав, со стыдом уничтожала. Каждый день она садилась за ноутбук, именуя нынешний этап своей работы «поиском вдохновения и исследованием источников», а именно: прочесывала Интернет, желая разузнать, о чем были книги писателей, получивших в последние годы самые престижные мировые премии. Разумеется, это ничем не помогало — разве что она жалела, что Польша никогда не имела заморских колоний и сама не была ничьей колонией, а еще о том, что польское общество недостаточно мультикультурно («Не о Холокосте же мне писать — должны ведь быть какие-то границы!»).

Звонок Каси вернул Сабину к реальности.

— Тебе хорошо известно, почему я к вам не захожу, — ответила она, беря чашку растворимого кофе (в кафе «Утренняя заря» на площади в Розевье подавали только такой).

— То есть? — Кася была искренне удивлена. — Понятия не имею, о чем ты… Надеюсь, у нас тебя никто не обидел! — взволнованно воскликнула она. — Неужели Борис что-то натворил? Пока на него не было ни одной жалобы, но если вдруг он повел себя недостойно, ты мне обязательно скажи…

— У вас? Нет-нет, уверяю тебя, — перебила Сабина, догадавшись, что сейчас Кася примется додумывать причины возможного недовольства гостьи. — Мне просто не хочется показываться на глаза всякому сброду, который, как оказалось, способен выследить меня даже в мышиной норе.

— Сабина, но что случилось? Я не понимаю ни слова из того, что ты говоришь. То есть слова-то я понимаю, но въехать в их смысл не могу… В общем, извини, я уже сама в словах путаюсь.

— Ну, ты же наверняка читала последние откровения обо мне на интернет-порталах.

— Честно? Не читала. Я не захожу на эти сайты. Даже если бы и хотела, у меня нет на это времени.

— Да? А я была уверена, что это уже всем известно. И что все Миколово потешается над тем, как меня уделали. Я-то рассчитывала, что хоть здесь заживу спокойно! — добавила огорченная писательница.

— Но погоди… Кто тебя уделал?