Ни слова о любви

Когда заканчивается любовь, притворяться нельзя. Я начинаю новую главу. И на этот раз я говорю не о книге… Меня и моего спутника жизни, который скоро станет бывшим, ожидают горькие минуты, но я знаю, что так будет лучше. Нуждаюсь в вашей поддержке!

И улыбающийся смайлик.

— Б**! — завопила во все горло Сабина.

Все звуки в доме вдруг умолкли.

Женщина пыталась успокоить взбесившееся сердцебиение. Давление у нее подскочило до критических показателей. Она прокрутила страничку вниз, не веря собственным глазам. Ее виртуальный клон каждый день публиковал как минимум одно, но обычно несколько (иногда даже более десяти!) сообщений, в которых уведомлял мир о своих успехах в работе (!), количестве выпитых чашечек кофе, песенках, которые радовали ее в этот день («Что за гадость, да я отродясь ничего подобного не слушала!»), просмотренных фильмах, мнениями о которых — порой напрочь лишенными смысла — она делилась с читателями.

Кровь ударила Сабине в голову, когда она увидела ряд своих фотографий, сделанных за последние недели в местах, в которых она — что за странное стечение обстоятельств! — встречалась со своей агентшей. Фотографии сопровождались претенциозными до боли комментариями — приблизительно в таком стиле:

Ловлю каждый Миг и черпаю из него Вдохновение полной горстью! Сегодня на второй завтрак — любимая пшенная каша с корицей в Отличной Компании. Порция позитивной энергии на весь день!!!! Это мне нравится! Улыбнитесь же и вы ☺ Хорошего дня Вам Всем! ☺☺☺

«Твою мать, каким законченным дебилом надо быть, чтобы писать самые обыкновенные слова с большой буквы! — подумала Сабина и тут же опять впала в бешенство. — Я этого не вынесу! Ведь все думают, что это пишу я!»

Посты неизменно сопровождались таким количеством восклицательных знаков, что от них рябило в глазах, и кучей смайликов, значение которых по большей части оставалось для Сабины тайной. Кроме этого, на ее профиле можно было увидеть тьму-тьмущую банальных до боли фоточек — от слащавых пейзажей до псевдохудожественных кадров, призванных пробуждать романтически-эротические ассоциации.

Она с треском закрыла ноутбук. Автором этого виртуального образа мог быть только один человек. Сабина включила телефон и, не обращая внимания на лавину новых сообщений, выбрала из списка номер.

— Люцина, на этот раз я тебя и впрямь убью! — заорала она, как только агентша сняла трубку — после первого же сигнала, как всегда.

— Что нового в провинции, золотце? — Люси обладала подлинным талантом игнорировать действительность.

— Это недопустимо! Что ты о себе вообразила?! Ты не имеешь права торговать моей жизнью! Ты нарушила принцип, о котором тебе было хорошо известно: запрещено использовать в рекламных целях мои личные дела! И ты меня даже не предупредила… — У Сабины задрожал голос.

— Сонечка, не нервничай ты так, оно того не стоит, право слово.

Сабина умолкла, боясь, что не сумеет сдержать слез. В страхе она думала о новом кошмаре, ожидавшем ее.

— Дорогая моя, я все понимаю. За последнее время ты многое пережила. — Люцина, глазом не моргнув, вошла в роль сочувствующей утешительницы. — Но, видишь ли, я тут кое-что обдумала. И пришла к выводу — даже не к выводу, нет, это было что-то вроде озарения, — что мы должны сменить стратегию. Да! Соня, солнце мое, ситуация у нас кризисная. Ты со мной согласна, верно? И что мы делаем? Ничего! А это ошибка, Сонечка, кардинальная, фатальная, принципиальная ошибка. Нам нельзя просто держать оборону. Про-ак-тив-ность, милая моя! Вот оно, ключевое слово! Надо бороться! Быть проактивными, опережать движения противника, навязывать свою наррацию! — трещала Люцина, словно одержимый пиар-тренер для начинающих.

— Что ты мелешь? — Сабине наконец удалось вставить слово.

— О’кей, перехожу к делу. Судебное рассмотрение твоего иска о разводе уже не за горами, — невозмутимо продолжала Люцина. — Вот-вот назначат день заседания, журналюги и так бы все выведали, а если даже и нет, то какой-нибудь доброжелатель из суда непременно бы проболтался кому надо. Держу пари на сумочку от «Шанель» из новой коллекции, а ты ведь знаешь, что на нее я все еще собираю.

— Люцина, ты не шути, лучше не пытайся. — Сабина уже взяла себя в руки, и теперь ее голос звучал решительно, даже угрожающе. — Не втирай мне очки этой болтовней о пиаре. Ты обманула мое доверие. Впрочем, тебе не впервой.