Ни слова о любви

Сабина решила подойти к делу методично и составить список. Агентша, в обязанности которой входило в том числе и обеспечение соблюдения договоров, будет уважать принципы, сформулированные по образцу юридических документов. Чтобы записать все положения, Сабине понадобилось менее пяти минут.

1. Строго запрещено делать что-либо противоречащее моей воле.

2. Определять, что противоречит моей воле, а что нет, могу исключительно я.

3. Все обязательства, связанные с моей профессиональной деятельностью, прежде чем будут взяты, должны быть согласованы со мной лично.

4. Согласование должно происходить ДО возможного взятия на себя обязательства.

5. Хватит выступать от моего лица!!! Неавторизованные профили в соцсетях, выступления под моим именем на интернет-порталах и в других СМИ, которые существуют ныне или же появятся в будущем (Сабина помнила, что в каждом из ее договоров пространные абзацы были посвящены перестраховкам от факторов, которых пока не существует, но которые теоретически могут возникнуть)

, категорически запрещены.

6. Предоставление кому бы то ни было информации о моей частной жизни категорически недопустимо и будет СТРОГО караться!!!

7. К частной жизни также относятся: фотоснимки блюд, которые я якобы ем, указание мест, в которых якобы нахожусь, публикации «моих» цитат с размышлениями общего либо же бытового характера.

8. Меня зовут Сабина. Именно так следует ко мне обращаться в рамках повседневного общения. Соня — это псевдоним, а я — ЧЕЛОВЕК!

9. Нельзя звонить мне раньше девяти утра и позже шести вечера. Допускаются неинвазивные формы контакта, например электронное письмо — в любое время суток.

Сабина сосредоточенно просматривала список. Кажется, все пункты звучат достаточно грозно. Все ли она упомянула из того, что даст ей возможность впоследствии укрощать непокорную — и единственную в своем роде — агентшу? Что ж, другого выхода нет. Ей нужна Люцина.

Наутро, когда зазвонил телефон Сабины, часы показывали девять часов и одну минуту.

— Девять уже пробило, значит, можно тебе звонить, ха-ха-ха! — Услышав слегка хриплый голос Люси, Сабина облегченно вздохнула. — Дорогая, ну и долго же ты держала меня в неведении! Я уж думала, что ты вообще больше не проявишься! А что касается сути дела, моя красавица и умница, моя милая САБИНА, — ее имя она произнесла с особым нажимом, желая подчеркнуть, как глубоко она восприняла новые правила, — все будет так, как ты хочешь. Я принимаю твои условия на сто процентов! Да-да, золотце, ты не ослышалась — на все сто процентиков. Ты ведь знаешь, я человек компромисса. — Эту тираду Сабина слушала с улыбкой: она и сама удивлялась, но чрезмерно экзальтированный голос Люцины действовал на нее успокаивающе. — Послушай, у меня столько идей, что голова чуть не лопается. Не переживай ни о чем! Я поддержу твой новый проект с полнейшим энтузиазмом. И пускай романы о травмах и бедствиях — не моя специализация, но с тобой я могу продвигать что угодно, вплоть до современной поэзии, ха-ха-ха! И твой новый роман меня не отпугнет. Он откроет тебя с новой стороны. Это большой шанс для нас обеих. Шанс на развитие. Перемены всегда хороши, я читала об этом у Ошо… Эй, Сабинка! Почему ты молчишь?

— Спасибо, что позвонила, Люцина. — У Сабины даже голос слегка задрожал. — Видишь ли, у меня серьезная проблема и мне нужна твоя помощь.

И она вкратце пересказала хитроумные аргументы нанятого Моникой Кардас адвоката, стараясь говорить максимально по существу и не поддаваться эмоциям. Наконец она умолкла, надеясь, что Люси сейчас скажет нечто вроде «И это все? Это для меня плевое дело, малышка». Но ничего подобного Сабина не услышала. С той стороны воцарилась мертвая тишина.