Ни слова про коня

Тем временем дикарь, повернувшийся к ней спиной, заснул и даже немного похрапывал. Лежать на земле было холодно. Лили придвинулась к огромной спине, на которую налип всякий мелкий природный мусор, и прижала к ней холодные руки. Храпеть мужчина перестал, но не повернулся и не напрягся. Плечи ее ныли, чресла болели так, что легкое движение нагой отдавалось, чуть ли не в ключицах, но Лили это не остановило. Она решила укрепить позиции, поскольку была все еще жива и практически здорова, а значит, надо было где-то жить и лучше бы с отдельной ванной комнатой.

Прижавшись плотно, буквально прилипнув к спине дикаря, Лили провела ладонью от спины к торсу. Дыхание мужчины замерло, и Лили поняла, что движется в правильном направлении.

Потершись носом, она несколько раз поцеловала «своего дикаря» в спину и начала медленно прокладывать дорогу поцелуев к шее. Словно в судороге мужчина дернулся, с его губ слетел мощный выдох с гортанным хрипом, но он не перевернулся. Лили улыбнулась, вновь ощущая полноту власти. Она попыталась сесть, высвобождая руку, но тут же была снова повержена. Мужчина впился в ее запястья, не вставая, опрокинул на спину, прижав руки к земле, и сам навалился сверху. Лили успела упереться ногами в его бедра, но это не остановило мощного толчка, казалось, разлившегося в ней огнем. Лили выгнулась дугой, а дикарь продолжал свои настойчивые, ритмичные движения.

Застонав, Лили задрала подбородок. Ей на шею упала капля его пота. Мыслей в голове не осталось, все сосредоточилось на одном желание – только бы он продолжал. Дикарь начал рычать, движения стали настолько сильными, что Лили оцарапала плечи и попу о землю и корни, голова билась в дерево. Тут он напрягся и издал рык, которому бы позавидовал и гризли. На сей раз, он рухнул прямо на Лили, не давая ей возможности глотнуть воздуха. Она закашлялась и, немного потолкавшись, выбралась под руку, которая, хоть и была тяжелой, но дышать не мешала.

Мужчина заснул, запутавшись в ее волосах, поэтому об отступлении нечего было и думать. Да и не хотелось. Конечно, совместное пробуждение преподнесет массу сюрпризов, но большая часть из них может быть вполне приятной, поэтому Лили решила последовать примеру дикаря. Легкое чувство неудовлетворенности нарушало картину абсолютного триумфа, но Лили успокоила себя тем, что ранее не испытывала даже этого. «Не зная желания, не узнаешь ни удовлетворения, ни разочарования. Это даже забавно, – думала она. – Правда, не стоит сильно увлекаться, ведь все может закончиться в мгновение ока. Остаться без ванн с горячей водой проще, чем остаться без сердца». На этой практической мысли она и уснула.

Проснулась Лили от того, что замерзла до трясучки. И ногу свело. «Проклятье! Святая Лючия!» – прошептала она, и тут же замерла, вспомнив, что лежит не в кровати. Ясная ночь сменилась туманным рассветом. Мужчина рядом спал, но достаточно было Лили шевельнуться – проклятая нога болела со страшной силой, как он открыл глаза. Лили дернулась, и они сели практически одновременно.

О, какое же это счастье – размять сведенную судорогой ногу! Лили даже застонала, а мужчина у нее за спиной хриплым полушепотом помянул черта. Лили про себя улыбнулась: они вместе начали божий день с проклятий. Просидев с минуту молча (Лили, не переставшая разминать голень, спиной чувствовала взгляд хоть голого и грязного, но уже мистера Уорда), мужчина поднялся.

– Пойдемте в дом! – даже не предложил, приказал Уорд.

Лили в этот момент поняла, что на ней не рубашка, а несколько грязных лоскутов. Пронзительно покраснев, она попыталась натянуть до пяток имеющиеся лохмотья, и, не поворачиваясь, тихо сказала:

– Я подойду попозже.

– Пойдемте сейчас, – к жесткости добавилось нетерпение.

Лили лишь немного повернула голову и более громко, разделяя слова, повторила:

– Я подойду попозже, – но сразу же, тише и мягче добавила «пожалуйста».

Это подействовало. Как только Уорд скрылся из виду, Лили подскочила на ноги. Да, вид у нее был жуткий: от рубашки остались два грязных полотна соединенных только на плечах, на запястьях и руках не было места без синяка, плечи и спина горели, волосы превратились в гнездо.

– Святая Лючия, ну и чучело! – произнесла Лили и рассмеялась, так как в мыслях чучелом называла ночного мистера Уорда.

Придерживая рубашку, Лили ринулась к дому. К окну она пробралась с величайшей осторожностью, по стенке от угла дома, дальнего от веранды. Толкнув окно, Лили встала на цоколь, подтянулась и заглянула в комнату.

Она боялась взгляда мистера Уорда, а взгляда китайца боялась еще больше. Бедный азиат мог, во-первых, получить удар, ведь у него на родине сильно боятся ночных демонов-женщин, а во-вторых, мог подумать о ней плохо, и тем самым погрешить против истины. Хотя… Лили и сама пока не решила, к каким поступкам можно отнести ее ночную прогулку – к хорошим или плохим.

В комнате, аллилуйя, никого не оказалось, и Лили забравшись внутрь, первым делом сорвала остатки рубашки и проверила поднос под кроватью. Тело ныло, грязь была и под ногтями, и на ногах, и на лице.