Ни слова про коня

Лили бил мелкий озноб, поэтому она предпочла конспирации горячую ванну в качестве средства от всех бед. Пока вода набиралась, Лили вытрясала сор из головы и разбирала волосы пальцами. Осмотрев себя в зеркало Лили скорчила несчастную гримасу: все тело было в синих крупных пятнах и мелких россыпях бордовых, на плечах явственно отразились в ряд по четыре синяка от пальцев Уорда и по одному на спине, помимо этого несколько ссадин на локтях, плечах, пояснице, попе и голове. Все это украшала все еще бодрая шишка на лбу.

– И это любовница миллионера! – простонала Лили.

Мылась она быстро, боясь, что Уорд захочет поговорить с ней прямо сейчас, но качественно, предполагая, что он захочет увидеть ее позже. Ложиться в кровать голой было непривычно, но в платье спать было глупо. Впрочем, эта мысль прожила всего какое-то мгновение: расправив волосы по подушке Лили мгновенно заснула.

Глава 5

Солнечный свет наполнил комнату, но Лили упорно не замечала этот новый день. То проваливаясь в негу сна, то приходя в себя, она пропустила тот момент, когда оказалась в комнате не одна. Звук ее собственного имени прозвучал в тишине как трубный глас судного дня и немедленно привел в состояние бодрствования, что, впрочем, ей удалось скрыть. Приподнявшись на локтях, она открыла глаза только чуть-чуть, хватаясь за сон, как за спасительную соломинку.

– О Господи, Вы вся в синяках! – побледнев, выдохнул Уорд.

Добавив к сонному выражению щепотку легкой досады, Лили натянула одеяло до подбородка.

– Всего лишь синяки, – все больше волнуясь, но, не изменяя внешней томности, почти прошептала Лили.

Уорд молча смотрел на нее, и прочитать хоть что-то на его лице Лили оказалось не под силу. «Чтоделать, чтоделать, чтоделать?» – по кругу носилось у нее в голове. К утреннему объяснению она оказалась совершенно не готова. В срочном порядке вычленить нужный из вихря ранее придуманных «разговоров после того как» почему-то не удавалось.

– Я… – попыталась хоть что-то выдавить она, но так и застряла на этом с открытым ртом, потому что сознание рухнуло: «Все, это конец, сейчас он скажет, что вечером не желает меня видеть и даст 10 центов на паром».

Стало так обидно, что на глазах навернулись слезы. Лили почти нашла в себе силы посмотреть на Уорда, когда он наконец-то нарушил молчание:

– Я бы хотел попросить Вас, мисс Джерсдейл… Лилиан, обязательно дождаться меня сегодня к ужину. У меня важная встреча в городе, которую я никак не могу отложить, но я бы очень хотел обсудить… произошедшее ночью.

Уорд не был похож на человека, у которого могут возникнуть проблемы с изложением мыслей, но он явно терялся, и Лили это приободрило.

– Конечно, сэр, – пискнула Лили, а в голове у нее раздалось тысячеголосое хоровое «Аллилуйя!», славящее господа и все чудеса мира его.

– Я принес Вам халат и… Ли-Синг принесет Вам завтрак.

– Спасибо за беспокойство, сэр, но я…– «совсем не голодна» только хотела добавить Лили, пытаясь создать образ нимфы, которая маковой росинки в рот не берет, как желудок издал не вполне светское урчание.

Уорд улыбнулся и произнес:

– До встречи, поужинаем около шести.

– Святая Лючия, спасибо-спасибо-спасибо!!! – неистово зашептала Лили, сложив руки домиком, и не в силах погасить улыбку, после того, как причина радости вышла за дверь.

Вскочив с кровати, она накинула халат, который оказался огромным шелковым черным кимоно на алой подкладке, принадлежащим, видимо, самому хозяину. Казалось, что халат пахнет им, но шелк хранил лишь слабый запах одеколона. Уордом пахла сама Лили, хотя она тщательно помылась перед сном. Запах мужчины словно въелся в кожу. Понюхаешь руку – ничем не пахнет, а запах здесь. Лили еще раз сходила в ванную, помыла мылом руки и лицо. Все манипуляции оказались бесполезными.

Ли-Синг не заставил себя ждать и принес тосты, сыр, кофе и какой-то пудинг. Он поставил поднос, поклонился и уже на выходе, как показалось Лили, улыбнулся. Ее словно встряхнули. «Что это была за улыбка? Какого черта он себе позволяет? Думает, я аферистка или пронырливая шлюха?» – от злости Лили даже позабыла о завтраке.

Уставившись в окно, девушка придалась размышлениям. Сейчас еще слишком рано вообще о чем-то подобном думать. Обсудить «произошедшее ночью» – это далеко не то же самое, что «оставайся и живи тут». Если ее попросят, наплевать, что о ней думает этот китаец, хозяин или сам президент (хотя далеко не факт, что хоть кто-то из них будет о ней думать). Если предложат остаться – надо будет определится с ролью и строго придерживаться намеченного образа, не раскатывать губу, но и не снижать планку, а то ведь лишишься спокойствия, сна, аппетита, и тогда зачем вообще все это.