Ничто не вечно

Хони пришла осмотреть миссис Овенс, новую пациентку — худую женщину, которой на вид можно было дать лет пятьдесят. Но в медицинской карте указывалось, что ей двадцать восемь. У нее был сломан нос, лицо опухло, под глазами синяки.

Хони подошла к ее постели.

— Я доктор Тафт.

Женщина подняла на нее потухшие, ничего не выражающие глаза и ничего не ответила.

— Что с вами случилось?

— Я упала с лестницы.

Когда она открыла рот, Хони заметила отсутствие двух передних зубов. Она заглянула в медицинскую карту.

— Здесь сказано, что у вас сломано два ребра и поврежден таз.

— Да. Неудачно упала.

— А откуда синяки?

— Стукнулась при падении.

— Вы замужем?

— Да.

— А дети есть?

— Двое.

— Чем занимается ваш муж?

— Давайте оставим в покое моего мужа, ладно?

— Боюсь, что не могу согласиться с вами, — возразила Хони. — Это ведь он вас избил, да?

— Никто меня не бил.

— Я сообщу об этом в полицию. Миссис Овенс внезапно запаниковала.

— Нет! Прошу вас, не надо!

— Почему?

— Он убьет меня! Вы его не знаете!

— А раньше он вас бил?

— Да, но он…, ненарочно. Просто когда напивается, теряет над собой контроль.

— Почему же вы не уйдете от него? Миссис Овенс пожала плечами. Это движение вызвало у нее боль.

— Мне с детьми некуда идти.

Хони слушала пациентку, и ее охватывала ярость.

— Но поймите же, так нельзя жить! Есть специальные приюты и агентства, где о вас позаботятся, защитят вас и ваших детей.

Женщина печально покачала головой.

— У меня нет денег. Я работала секретаршей, но потеряла работу, когда он начал… — Она не смогла закончить фразу.

Хони погладила ее по руке.

— Все будет в порядке. Я прослежу, чтобы о вас позаботились.

Через пять минут Хони уже была в кабинете доктора Уоллиса. Он обрадовался ее приходу, гадая про себя, что же она принесла с собой на этот раз. Каждый раз она пользовалась новым средством: теплый мед, горячая вода, жидкий шоколад и — что ему нравилось больше всего — кленовый сироп. Ее изобретательность не знала границ.

— Запри дверь, детка.

— Я не могу остаться, Бен. Мне надо вернуться. Она рассказала ему о пациентке.

— Ты должна сообщить в полицию, — потребовал Уоллис. — Так предписывает закон.

— Но закон не защитит ее. Послушай, все, что ей нужно, так это уйти от мужа. Она работала секретаршей. Разве ты не говорил, что тебе нужен работник в регистратуру?

— Что ж, да, но…, подожди минутку!

— Спасибо, — поблагодарила Хони. — Мы поставим ее на ноги, я найду ей жилье, и у нее будет новая работа!

Уоллис вздохнул.

— Я посмотрю, что можно сделать.

— Не сомневаюсь.

***

Утром Хони снова навестила миссис Овенс.

— Как вы себя чувствуете сегодня? — спросила она.

— Лучше, спасибо. Когда я смогу пойти домой? Мой муж не любит, когда…

— Ваш муж больше не будет беспокоить вас, — решительно заявила Хони. — Вы останетесь здесь, пока мы не подыщем вам и детям жилье, а когда поправитесь, будете работать в этой больнице.

Миссис Овенс недоуменно уставилась на нее.

— Вы…, вы…, серьезно?

— Абсолютно. У вас с детьми будет своя квартира. Забудьте тот ужас, который испытывали до этого. У вас будет приличная работа.

Миссис Овенс схватила Хони за руку.

— Не знаю, как благодарить вас. — Она всхлипнула. — Вы даже не представляете себе, какой это был кошмар.

— Могу представить, — ответила Хони. — У вас все будет в порядке.

Женщина благодарно закивала, слишком взволнованная, чтобы говорить.

На следующий день, когда Хони зашла в палату миссис Овенс, ее там не оказалось.

— Где она? — спросила Хони.

— Ох, ушла утром со своим мужем, — ответила медсестра.

***

Хони услышала свою фамилию.

— Доктор Тафт…, палата 215… Доктор Тафт…, палата 215.

В коридоре она столкнулась с Кэт.

— Как дела? — поинтересовалась та.

— Ты не поверишь! — И Хони рассказала ей о миссис Овенс.

В палате 215 Хони ожидал доктор Риттер. На кровати лежал индус лет тридцати.

— Это ваш пациент? — спросил доктор Риттер.

— Да.

— В карте указано, что он не говорит по-английски, правильно?

— Да.

Доктор Риттер сунул ей под нос карту.

— А это вы писали? Рвота, судороги, жажда, обезвоживание…

— Совершенно верно.

— …отсутствие периферического пульса…

— Да.

— И какой вы поставили диагноз?

— Желудочная инфлюэнца.

— Брали кал на анализ?

— Нет. Для чего?

— Для того, что у вашего пациента холера, вот для чего! — Доктор Риттер сорвался на крик. — Надо закрывать эту гребанную больницу!

Глава 20

— Холера? Ты говоришь, что в нашей больнице находится пациент с холерой? — вскричал Бенджамин Уоллис.

— Боюсь, что так.

— Ты абсолютно уверен?

— Разумеется, — ответил доктор Риттер. — Его кал кишит холерными вибрионами, пониженное кровяное давление, тахикардия, синюшность.

По закону о каждом случае холеры и других инфекционных заболеваний следовало немедленно сообщать в Комиссию по здравоохранению штата и в Центр по контролю заболеваний в Атланте.

— Нам следует сообщить об этом, Бен.

— Но они закроют нас! — Уоллис вскочил и принялся расхаживать по кабинету. — Мы не можем этого допустить. Да меня со света сживут, если для каждого пациента придется устанавливать карантин. — Он остановился на секунду. — Пациент знает, что у него?

— Нет. Он не говорит по-английски. Он из Индии.