Нидерландская революция

Шансы восстания были теперь безнадежны. Поведение Оранского лишило защитников Валансьена их последней надежды. Для Гвидо Брея принц был теперь лишь «презренным негодяем, которого бог когда-нибудь накажет за то, что он так долго обманывал их лживой надеждой на помощь»[243]. 24 марта город сдался Нуаркарму. На севере Бредероде, изгнанный из Вианена графом Мегемом, бежал в Эмден, после того как он через посредство Эгмонта тщетно просил Маргариту о помиловании. Граф Горн и граф Гогстратен принесли Филиппу присягу в верности. Но несмотря на их настойчивые уговоры, Оранский отказался последовать их примеру. Он написал королю почтительное письмо, а затем, 11 апреля, покинул Антверпен и поспешил скрыться в графстве Нассауском. По всем дорогам теснились толпы беглецов. В апреле эмигрировала треть населения Буа-ле-Дюк. 5 мая множество брабантцев и валлонов, бедных и богатых, с женщинами и детьми проходило через Дельфзейль в Эмден[244]. Эмден и Кельн до такой степени наводнены были беглецами, что нередко в одном доме их было свыше 30 чел. Они сотнями переправлялись в Англию.

Таким образом Маргарита и Мансфельд торжествовали. Но они не намерены были использовать до конца преимущества своего положения. После того как религия была спасена, правительница предполагала вернуться к своей политике 1564 г. Мансфельд же отлично помнил о том, что он высказывался в свое время вместе с другими представителями знати за смягчение «плакатов», отмену инквизиции и созыв генеральных штатов. Оба понимали, что осторожность требует умеренности в победе, что надо привлечь на свою сторону дворян искусными уступками, не «приводить их в отчаяние и не давать им повода к новым выступлениям». Но в особенности важно было приостановить эмиграцию и не «разорять этой страны, живущей промышленностью, судоходством и торговлей». Не может быть более блестящей победы, писала правительница королю, «чем наказание вождей и унижение мятежников без всякого кровопролития»[245]. Гранвелла и даже сам папа присоединились к ее настояниям, ссылаясь на необходимость милосердия во имя гуманности и правильно понятых интересов короля[246].

На все эти увещания Филипп отвечал лишь презрением или приступами гнева. Слишком много злобы накопилось у него в душе со времени его отъезда из Нидерландов; слишком долго он вынужден был уступать оппозиции и унижать свою королевскую гордость перед претензиями своих нидерландских подданных. Он потерял всякую способность к жалости и прощению. Пробил, наконец, долгожданный час мести. Как католический король он поклялся прахом своего отца отомстить перед всем миром за богохульство, учиненное иконоборцами; как король Испании он решил покончить навсегда с независимостью Нидерландов и подчинить их своей неограниченной власти. Какое ему было дело до того, что все его нидерландские подданные — как католики, таки протестанты — одинаково ненавидели испанский режим? Он намерен был навязать его им силой.

30 декабря 1566 г. герцогу Альбе поручено было ввести во все 17 провинций испанские полки, собранные в Ломбардии. Пусть восстание было уже к концу весны подавлено Маргаритой, предоставленной своим собственным силам, — неважно! Несмотря на ее возражения, король был непоколебим. Полномочия, данные им своему заместителю, делали последнего подлинным правителем Нидерландов. С его приездом за Маргаритой оставалась только видимость власти. Возмущенная, она подала в отставку, но Филипп отказался принять ее. Одновременно он наметил ей программу, которую она должна выполнять: уничтожить привилегии городов, построить на средства населения цитадели в Антверпене, Валансьене, Флиссингене, Амстердаме, Маастрихте, заменить городские власти королевскими чиновниками, взимать налоги без согласия штатов и, наконец, распустить местные войска[247].

Между тем испанская армия выступила в июле в поход и, не торопясь, перешла границы Франш-Контэ и Лотарингии. При известии о ее приближении провинции охвачены были ужасом. Со всех концов страны заподозренные бежали во Францию, в Англию, в герцогство Клеве, в восточную Фрисландию, в Кельн… 9 августа 1567 г. авангард «терций» герцога Альбы вступил в Брюссель.

Испанский режим

Глава четвертая.

Герцог Альба

I