Никита Хрущев

День запуска спутника – 4 октября 1957 года – с тех пор стал справедливо считаться началом космической эры. Пропагандистский эффект этого события оказался громадным, неожиданным даже для самого Хрущева. Печать всего мира пестрела сообщениями о первом спутнике Земли. Крайне существенными стали не только психологические, но и военно-политические последствия космических успехов Советского Союза. Еще в конце августа 1957 года ТАСС сообщил не только о проведении в СССР новых испытаний атомного и водородного оружия, но и об успешном испытании советских межконтинентальных баллистических ракет. Однако отклики за границей на эти сообщения были очень умеренными. Теперь же о советских достижениях в ракетостроении говорили все. Под влиянием этого события началась перестройка системы общего образования в США, менялись школьные и университетские программы. Президент Эйзенхауэр принял решение о создании особого федерального научного аппарата. Пересматривались и многие программы в области вооружений. Между тем Советский Союз запустил в ноябре 1957 года второй искусственный спутник Земли с подопытным животным на борту. Америка переживала эти успехи как национальное унижение.

Успехи в космосе стали хорошим подарком к 40-летнему юбилею Октябрьской революции, который торжественно отмечали по всей стране. Для участия в празднике в Москву одна за другой прибывали делегации всех социалистических стран и почти всех коммунистических партий мира. С главами этих делегаций Хрущев встречался, обсуждая накопившиеся проблемы. Именно он делал доклад на юбилейной сессии Верховного Совета СССР.

Популярный американский журнал «Тайм» по традиции объявляет в начале января «человека года», т. е. человека, чья деятельность в наибольшей степени повлияла на события в мире в истекшем году. «Человеком 1957 года» стал Н. С. Хрущев, портрет которого появился на обложке первого номера журнала за 1958 год. Он был изображен с короной в форме Кремля на голове и со спутником в руках.

Глава 4 На вершине власти

Н. С. Хрущев – Председатель Совета министров СССР

В ночь на 1958 год Хрущев устроил в Большом Кремлевском дворце грандиозную встречу Нового года. Присутствовали члены Президиума ЦК КПСС, министры СССР, крупнейшие хозяйственники и военные руководители, известные деятели культуры, главы посольств и миссий, высшее духовенство. Хрущев, как радушный хозяин, провозглашал тосты. Столы ломились от яств. После обильного угощения начался концерт с участием лучших артистов и музыкантов страны. Это был и личный праздник Хрущева, он победил оппозицию, его влияние и власть казались неограниченными.

Хрущев в конце 50-х годов был полон оптимизма и уверенности в себе, и это отражалось также на его внешнем облике и поведении. Не было ни напряжения середины 50-х годов, ни того чувства усталости и раздражительности, о которых писали наблюдатели в 1963–1964 годах. Часто видевший в конце 50-х Хрущева Федор Бурлацкий писал: «В ту пору ему (Хрущеву. – Р. М. ) минуло лет шестьдесят, но выглядел он очень крепким, подвижным и до озорства веселым. Чуть что, он всхохатывал во весь свой огромный рот с выдвинутыми вперед и плохо расставленными зубами, частью своими, а частью металлическими. Его широкое лицо с двумя бородавками и огромный лысый череп, крупный, курносый нос и сильно оттопыренные уши вполне могли принадлежать крестьянину из среднерусской деревни или подмосковному работяге, который пробирается мимо очереди к стойке с вином. Это впечатление, так сказать, простонародности особенно усиливалось плотной полноватой фигурой и казавшимися непомерно длинными руками, потому что он почти непрерывно жестикулировал. И только глазки, маленькие карие глазки, то насыщенные юмором, то гневные, излучавшие то доброту, то властность, только, повторяю, эти глазки выдавали в нем человека сугубо политического, прошедшего огонь, воду и медные трубы и способного к самым крутым поворотам, будь то в беседе, в официальном выступлении или в государственных решениях» [122] .

Бурлацкий пишет также о том, о чем все мы, современники Хрущева, слишком хорошо знали и чем часто даже были недовольны: Хрущев был излишне разговорчив, временами даже болтлив. По свидетельству Бурлацкого, ему нередко приходилось присутствовать на встречах Хрущева с зарубежными лидерами, во время которых тот буквально никому не давал вымолвить и слова. Воспоминания, шутки, политические замечания, зарисовки относительно тех или иных деятелей, нередко проницательные и острые, анекдоты, подчас довольно вульгарные, – все это создавало образ человека непосредственного, живого, раскованного, но одновременно и не очень серьезно и ответственно относящегося к своим словам. Иногда это даже было причиной дипломатических осложнений.