Никита Хрущев

Но то же самое сказал и сам Никита Сергеевич. Вернувшись вечером домой, в квартиру на Староконюшенном переулке Арбата, он бросил портфель в угол и сказал: «Ну вот, теперь я в отставке. Может быть, самое главное из того, что я сделал, заключается в том, что они могли меня снять простым голосованием, тогда как Сталин велел бы их всех арестовать».

Н. С. Хрущев на пенсии

На следующий день после пленума ЦК Хрущев уехал из Москвы на дачу, где собрались почти все его родственники. Еще в 1953 году Никита Сергеевич поселился в большом и удобном доме в Усове, который был когда-то помещичьей усадьбой. Но ему не нравился этот дом, и после смещения Молотова семья Хрущева переехала на государственную дачу, которую прежде занимала семья Молотова. Это был большой, но плохо спроектированный дом.

В первые недели после отставки Хрущев находился в состоянии шока. В свои 70 лет он оставался человеком громадной энергии и железного здоровья, привык напряженно трудиться по 14–16 часов в сутки. И вдруг, как всадник, несущийся на полном скаку, он был остановлен и выброшен из седла своими же еще недавно лояльными и послушными помощниками. Хрущев не скрывал своей растерянности. Недавно всесильный диктатор, он часами неподвижно сидел в кресле. Иногда на его глазах можно было увидеть слезы. Когда в одной из московских школ директор спросил из любопытства внука Хрущева: «Что делает Никита Сергеевич?» – мальчик ответил: «Дедушка плачет».

Но Хрущев был слишком сильной личностью, чтобы долго пребывать в бездействии. Постепенно он стал читать газеты и журналы и узнавать о переменах, последовавших за его отставкой. Большую часть этих перемен он отказывался комментировать, например восстановление единых обкомов, отмену многих ограничений для приусадебных участков, позднее ликвидацию совнархозов и восстановление отраслевых министерств. Он никогда даже с родными ничего не говорил о своих преемниках – ни хорошего, ни дурного. В конце концов, если использовать американский политический жаргон, это была его собственная команда.

В первые месяцы никто, кроме родных, не навещал Хрущева. Его падение было встречено в стране с удивительным спокойствием, во многих случаях даже с облегчением. Однако на Западе и в некоторых коммунистических партиях Хрущев оставался популярной фигурой, и отдельные государственные деятели и лидеры партий, приезжая в Москву, выражали желание встретиться с Никитой Сергеевичем. Им обычно говорили, что Хрущев болен, но это нельзя было повторять бесконечно. Надо было как-то решать вопрос о постоянном статусе отставного премьера. Имелись разные проекты, но Хрущев отклонял их, отказываясь встречаться с кем-либо из членов Политбюро. В первые дни и недели Хрущев разговаривал по телефону только с Микояном, но затем и эта связь прервалась.

В начале 1965 года семье Хрущева предложили освободить бывшую дачу Молотова. Недалеко от поселка Петрово-Дальнее (москвичи приезжают в этот район автобусом от станции метро «Сокол») Хрущеву отвели более скромную дачу, которую построил когда-то для своей семьи И. Акулов, видный деятель партии, друг М. И. Калинина, долгое время занимавший пост Генерального прокурора СССР. В годы сталинских репрессий Акулова расстреляли, и его дача с тех пор сменила многих хозяев. Конечно, она намного уступала всем прежним резиденциям Хрущева. Но у нее было важное для Никиты Сергеевича преимущество – большой земельный участок.

Весь дачный поселок в Петрово-Дальнем был окружен высоким забором. Но на проходной дежурили пожилые вахтерши, миновать которых не стоило большого труда. Каждая дача, однако, имела и свой забор. Поэтому при входе на участок Хрущева появилась еще одна проходная. Для охраны экс-премьера было выделено небольшое подразделение войск МВД – КГБ. Несколько человек постоянно дежурили у дома Хрущева, охрана сопровождала его и во время прогулок по окрестным местам и в лесу, где он собирал грибы. Хрущев вел с молодыми работниками охраны долгие разговоры, нередко теперь лишь эти люди составляли круг его собеседников.

Поздней осенью 1964 года состоялась и последняя встреча Н. С. Хрущева с Л. И. Брежневым. «Внезапно уединение отца нарушило переданное… приглашение приехать в ЦК. С ним хотел говорить Брежнев. Отец был еще очень подавлен. Для дискуссии сил у него просто не было. При встрече Брежнев сообщил, что принято решение об установлении отцу персональной пенсии в размере 500 рублей в месяц, до этого он получал свою зарплату Председателя Совета министров. Решение определяло и место жительства Хрущева… Сообщив все это, Леонид Ильич поднялся, давая понять, что аудиенция окончена. Отец кратко поблагодарил, и они сухо попрощались» [180] .