Никита Хрущев

Неодобрительно отзывался Хрущев об интервенции советских войск в Чехословакию. «Можно было сделать как-то иначе, – говорил он. – Это большая ошибка». Рассуждая при этом о событиях в Венгрии, Хрущев доказывал, что в Венгрии все происходило по-другому. Венгрия была в годы войны противником СССР, там уже находились советские войска, и там действительно стала побеждать контрреволюция и начинали убивать коммунистов. А в Чехословакии коммунисты прочно держали власть в своих руках. Хрущев часто хвалил Яноша Кадара, напоминая о том, что именно он, Хрущев, одобрил выбор этой кандидатуры. Надо сказать, что Янош Кадар, единственный из руководителей социалистических стран, регулярно присылал Хрущеву поздравления в дни советских праздников.

С большим беспокойством следил Хрущев за перипетиями «культурной революции» в Китае и военными столкновениями на советско-китайской границе. Он не доверял китайским лидерам и с неприязнью говорил о них. Но он одобрял первые шаги к разрядке с Западом, начатые в 1969–1970 годах.

Со временем Хрущева стала обуревать жажда деятельности. Его старый интерес к фотографии неожиданно перерос в серьезное увлечение. Многолетний знакомый Хрущева, автор книг по вопросам фототехники и фотограф-профессионал П. М. Кримерман, часто обрабатывавший пленки Никиты Сергеевича, писал потом, что некоторые снимки, сделанные Хрущевым, соответствовали самым высоким требованиям фотоискусства. Фотообъекты, как правило, были незамысловаты: любимый пес Хрущева по кличке Арбат, цветы, которые он сам выращивал, нечастые гости, деревья в лесу и на дачном участке. Однажды Хрущев даже сказал Кримерману: «Знаешь, Петр Михайлович, я думаю, что если бы ввести в школах преподавание предмета “фотографическое искусство”, то фотография привлекла бы к себе молодежь, дала им замечательную профессию».

Однако главным увлечением Хрущева по-прежнему оставалось возделывание земли – его сад и огород. С ранней весны и до поздней осени большую часть времени он проводил в заботах о своем небольшом хозяйстве. Он выписывал и доставал множество семян различных культур, в том числе и из южных районов. Конечно, были у него на участке и разные виды кукурузы. Гордостью Никиты Сергеевича стали помидоры. В 1967 году он сумел вырастить около 200 кустов помидоров особого сорта с плодами до килограмма весом. Хрущев не ленился вставать еще до восхода солнца – в 4 часа утра, чтобы полить эти чудо-помидоры. Большую часть их он не успел убрать, неожиданные ранние заморозки погубили урожай. Хрущев тяжело переживал это бедствие. Он не мог жить без экспериментов. Так, например, он увлекся гидропоникой, т. е. выращиванием овощей не на грядках, без земли. Заказав трубы нужного диаметра, Хрущев, в прошлом опытный слесарь, несмотря на «преклонный возраст» и «состояние здоровья», сам гнул эти трубы и высверливал в них отверстия. Старательно приготовляя необходимые растворы, Хрущев пытался, часто не без успеха, получить урожай из посаженной в отверстия трубы рассады. Он с уверенностью говорил родным, что гидропоника – это завтрашний день сельского хозяйства. Однако вскоре он убедился, что каждый огурец или помидор, выращенный таким способом, обходится слишком дорого. Следующей весной родные не увидели в огороде знакомых труб. Простые грядки оказались все же привычнее и лучше.

Постепенно круг людей, с которыми встречался Хрущев, стал расширяться. К нему приезжали некоторые пенсионеры, знавшие Хрущева еще по работе на Украине. Дважды навестил Хрущева поэт Евтушенко, несколько часов провел в Петрово-Дальнем драматург Шатров, которому Хрущев сказал о своем желании написать мемуары. При личном общении Шатров был очень удивлен как простотой и здравым смыслом Хрущева, так и тем, что он не знал некоторых элементарных фактов нашей истории и общественной жизни. Об этой встрече он недавно вспоминал: «У меня, – писал Шатров, – был разговор с Хрущевым, когда он стал уже пенсионером союзного значения. Так вот, он мне сказал: “У меня руки по локоть в крови. Я делал все, что делали другие. Но если бы предстоял выбор, делать этот доклад или не делать, я бы обязательно пошел к трибуне, потому что когда-то это все должно кончиться”. Чувство покаяния, которое было у этого человека, дало возможность вести диалог. Как нам не хватает этого чувства!» [181] (Речь идет о докладе на XX съезде. – Р. М. )

Навестила Хрущева приемная дочь Луначарского Ирина Анатольевна. Именно Хрущев разрешил открыть в Москве квартиру-музей Луначарского, о чем давно и бесплодно хлопотала семья наркома. Хрущев мало знал Луначарского, принадлежавшего к другому поколению партийных руководителей и забытого при Сталине. Поэтому Хрущев долго и подробно расспрашивал Ирину Анатольевну.